На последней парте
Шрифт:
Кати и Надьхаю до тех пор пробирались между ног, транспарантов и флагов, пока не оказались совсем впереди, среди людей-буковок.
На площади гремели репродукторы, звучала музыка, одна группа пела марш, другая затянула народную песню, и так вокруг было весело и оживленно, что Кати не находила себе места от восторга. Люди-буквы вдруг стали кричать во все горло: «Да здравствует международная солидарность рабочих!» Кати не знала, что такое солидарность, Надьхаю, конечно, тоже — где уж ему, он и пять-то на семь не умножит! — но они кричали вместе со всеми. Кати даже покраснела от натуги, так громко кричала: «Да здравствует международная
Вся Главная площадь слилась в единое целое. В воздух полетел красный шарик. Кати следила за ним глазами, — на радостях она и сама готова была взлететь к облакам.
И вдруг какой-то дядька схватил ее за руку и вытолкнул прочь.
«А ну, убирайся домой подобру-поздорову, — рявкнул он. — Нечего тебе здесь делать!»
А следом за ней вытолкнул и Надьхаю. Кати чуть не вспахала землю носом, — она-то все еще следила за шариком. А шарик в этот миг вдруг лопнул в вышине.
День тогда был вот такой же теплый, как этот…
7
— Моя роль пропала! Вы не видели? — в полном отчаянии крикнула Кати, когда все-все уже было вынуто из ящика, вплоть до нанизанных на веревочку каштанов. Она обыскала каждый уголок, но заветного листочка не было.
Папа сидел в комнате перед железной печуркой и раздувал огонь, а между делом ругал на все лады Шаньо, который и огня не развел, и дрова принес сырые. Шаньо восседал на кровати и размышлял о том, что нужно бы все же снять мокрые ботинки, потому что Кати, если увидит, что он залез на кровать прямо в ботинках, расцарапает ему всю физиономию. Она чудная какая-то стала, эта Кати! Накричала на него недавно, зачем, дескать, носом шмыгает, платком не пользуется. И откуда только она набралась всего этого? От тети Лаки, что ли?
Руди дома не было. Руди вообще почти не бывает теперь дома, да оно и лучше, ведь, едва он ступит на порог, сразу начинается такая руготня, что весь дом звенит.
Напрасно взывала Кати из кухни, никто даже не откликнулся. Тогда она все пошвыряла обратно в ящик, даже остатки орехов и связку каштанов, — тетя Лаки вечно твердит ей, что порядок всему основа, — а потом вихрем ворвалась в комнату. Шаньо быстро соскользнул к краю постели; ноги он подозрительно держал на весу, но Кати даже не взглянула на него и сразу исчезла в шкафу. А когда вылезла оттуда, тотчас полезла под кровать. Потом она перебрала всю постель, повертела в руках каждую подушку. Роль исчезла.
Что теперь будет?!
Это случилось в ноябре, на уроке венгерского языка.
Задано было прошедшее время. Кати узнала об этом только перед уроком, когда Марика Большеглазка спросила:
— Ты прошедшее время выучила?
Кати даже не ответила. С чего бы это она выучила именно прошедшее время? Но на этот раз и в самом деле жаль было бы, если б выучила, потому что тетя Дёрди, не успев войти в класс, в самом начале урока сказала:
— Уберите с парт учебники и тетради, сегодня мы поговорим о другом.
В мгновение ока с парт все исчезло.
— Мы получили большое и почетное задание, — продолжала тетя Дёрди, — наш класс должен подготовить праздничный концерт и выступить с ним на елке! [9]
Что тут поднялось! Все хлопали в ладоши, кричали, Коняшка вскочил на парту, Кёсеги стучал по скамье линейкой, а Марика громко смеялась. Она всегда смеется, когда радуется чему-нибудь, и тогда лицо у нее становится как свежая румяная булочка.
Кати из приличия тоже покричала вместе со всеми, чтобы не подумали, будто она не хочет принимать участия в этом кавардаке, но, честно говоря, новая затея не очень ее заинтересовала. Думала она о том, что сегодня приготовит на ужин картофельный паприкаш и даже колбасы к нему купит — папа дал ей сегодня вполне достаточно денег.
9
В Венгрии елку устраивают 6 декабря.
— Тишина! — раздался вдруг голос тети Дёрди.
И сразу стало тихо. Коняшка как стоял на парте, так и замер от неожиданности. Потом он тихонько, втянув голову в плечи, опустился на свое место, словно получил хорошую затрещину.
Тетя Дёрди поправила очки и сказала:
— Прежде всего мы должны создать организационный комитет. Я думаю, что надо выбрать в него троих. Они будут отвечать за концерт, следить, чтобы все, когда нужно, являлись на репетиции. Итак, кого вы хотите избрать в этот комитет?
— Феттер! — зашумели в классе.
Секунду назад Кати еще рассчитывала про себя, какую колбасу ей купить — за три двадцать или за шесть форинтов; конечно, трехфоринтовой колбасы выйдет вдвое больше, зато шестифоринтовая гораздо вкуснее, и значит…
Но вдруг она прислушалась. Феттер? Вечно всюду выбирают эту Феттер! Она и библиотекарь, и звеньевая, и тетради раздает перед уроками! Только и знает, что распоряжается! И что они все в ней находят? А мамаша-то у нее какая противная…
Как-то днем Кати повстречалась с Феттер у магазина. В магазине было много народу. Кати собиралась купить сахару, ну и — раз уже все равно в очереди стоять — спросила у Феттер, что ей купить. Аги нужно было кило муки. Когда Кати выскочила с покупками, к магазину подошла Агина мама. Кати отдала муку, сдачу и уже открыла рот спросить, что задано по истории. Не потому, конечно, что ее это так уж интересовало, но о чем же еще говорить с Аги Феттер? И вдруг Феттер-мама стала подталкивать свою веснушчатую дочку, а ей, уходя, бросила через плечо:
— Агике некогда, Агике нужно заниматься!
Вот! Даже мамаша у нее противная, у этой Аги!.. А тетя Дёрди согласно кивнула:
— Хорошо, пусть будет Аги Феттер. Еще двоих нужно.
— Марику! — закричала Кати.
Все обернулись.
— Да, Марику! — сердито повторила Кати, хотя никто не возразил ей.
Да и кто бы стал возражать? Марику в классе все любили, хотя, правда, никогда никуда не выбирали. Но она и так все делала, всем помогала, хотя никто ей этого не поручал. Например, на экскурсии она тащила сумку Бори Феньо, которая совсем расхныкалась и все говорила, что у нее ноги ломит. Коняшка до тех пор носился по горам, пока не упал; Марика подхватила его, заставила спуститься к роднику и промыла ему рану, хотя именно Коняшка утром на трамвайной остановке сильно стукнул ее по лодыжке… А выбирают всегда почему-то Феттер!