На прикладе насечки, на сердце рубцы

Над зеленеющими лесами и лугами светит яркое солнце. По небесному пастбищу, едва подгоняемые ленивым ветром, неспешно бредут белые барашки-облачка… Все вроде как дома, но это чужое солнце, чужие леса. И земля эта никогда не станет родной: слишком уж много пролито здесь русской крови…

Но скоро небо станет родным, и родные облака будут заглядывать в иллюминаторы военно-транспортного самолета, и тогда Степан помашет им рукой. До границы всего

Но пока что Степан хмур, сосредоточен, и намозоленный палец намертво прилип к спусковому крючку. И ушки на макушке, и глядит он в оба… Колонна небольшая – два бронетранспортера с пехотой на броне, грузовик с пустой тарой. Главная ценность – четыре дембеля, среди которых находился и Степан. Форма одежды полевая, экипировка – каска, бронежилет, штатная «СВД», как во время полноценного боевого задания. Все очень серьезно, иначе нельзя.

Полтора месяца назад, в день рождения дедушки Ленина Джохар Дудаев приказал долго жить, но война тем не менее продолжалась. Люди гибнут, и нет смертям ни конца, ни края…

Войну не остановить, но с нее можно просто-напросто уехать. Отслужил два года – и домой, туда, где море, пляж и знойные женщины…

– Степа, мы к тебе с Дашкой в августе прикатим, лады? – толкнув Степана в плечо, спросил Игорь, его друг, которого он знал, кажется, не два года, а целую вечность.

Призвались в конце мая девяносто четвертого, в начале июня попали на карантин в десантно-штурмовую дивизию; там во время курса молодого бойца и съели на двоих первую щепоть соли. Первый год отслужили в расположении части, а второй здесь, в Чечне, в самом пекле. Но ничего, все уже позади. Почти…

– Ты уже сто раз спрашивал, – усмехнулся Степан. – Сто раз и приезжай.

Жил он в курортном поселке, но до моря, если честно, далековато, километра три; под гору хорошо идти и плохо, когда обратно… Так ему казалось раньше. А сейчас он только и думал о том, как легко пройдет эти три километра на обратном пути. Куры соседские кудахчут, гуси размахивают крыльями, цикады на высоких соснах звенят, солнце в чистом небе, легкий ветерок, а он идет в новеньком камуфляже, орден Мужества на правой стороне груди, там же медаль «За отвагу». При таких атрибутах и аксельбанты не нужны, и белый ремень отпадает. А золотую кайму на лацканах и пластиковых погонах пусть носят клоуны, которые зады свои в тылу грели…

Степан тряхнул головой, пытаясь прогнать непрошеную картинку. А впереди, прямо по курсу белеет здание с окнами без рам, с проломленной крышей. Стены блочные, крепкие, такие только пушкой можно разрушить. Дело дрянь, если в темных глубинах здания скрывается пулеметчик. Справа от здания, через дорогу – заброшенная автозаправка с ржавыми колонками без шлангов; сразу за ней холм, поросший кустарником, – неплохая, надо сказать, позиция. Слева, метрах в ста, не доезжая до здания с выбитыми окнами, лесом тянется овраг, прорезающий возвышенность, где также можно поставить пулемет и, что еще хуже, посадить гранатометчика.

– Ты чего напрягся, Степа? – разухабисто спросил Игорь.

Каска у него на затылке, бронежилет по бокам не застегнут, автомат на коленях.

– Предчувствие нехорошее, – покачал головой Степан.

– Бывает. Но я на это уже наплевал. Все нормально будет… Прошел уже наш последний бой. Самый трудный, как в песне, но прошел. А впереди – оливье и сервелат…

– Лучше шашлык, и чтобы много-много луку.

– Все будет, брат, и шашлык, и лук. И много-много…

– Тормози! – перебив Игоря, истошно заорал Степан.

Он заметил вспышку в темном окне здания. Колонна шла быстро, чтобы гранатометчик не смог взять упреждение на скорость. Лишь бы механик-водитель вовремя среагировал и затормозил. Лишь бы услышал сигнал тревоги…

Степан не стал ждать, когда БТР остановится. Резко поднялся, схватив Игоря за бронежилет. Но напрягать мышцы ног, чтобы спрыгнуть с машины, не пришлось; она резко остановилась, и сила инерции сбросила Степана и его друга на пыльный асфальт. Они еще не коснулись земли, когда мимо, едва не задев бронетранспортер, пролетела кумулятивная фаната. Гулко пролетела, оставляя за собой шлейф дыма, наполняя воздух шумом и запахом боя.

Из соседнего оконного проема замелькали частые огоньки, а спустя мгновения донесся звонкий стук пулеметной очереди. Но башня уже жужжит, крупнокалиберный КПВТ наводится на цель…

Матерясь, Игорь подобрал упавший на дорогу автомат. Степан легонько толкнул его в плечо, направляя ствол своей «СВД» на холм, прорезанный оврагом, что находился уже сбоку, чуть позади. Отличная позиция, чтобы шарахнуть из «Мухи» по замыкающему бронетранспортеру.

– Корольков! – сквозь грохот стрельбы донесся до Степана голос командира группы.

Он показывал ему на тот же холм, требуя взять его под контроль. И бойца с ПК в ту же сторону сориентировал, на ходу сообразив тройку – снайпер, пулеметчик, автоматчик. И, как оказалось, вовремя.

Непонятно почему у чеченцев возникла заминка, но на высотке они появились уже после того, как завязался бой. И Степан уже навел на нее оружие, и пулеметчик. Игорь также в укрытии, готовится к стрельбе…

Степан заметил шевеление за кустом орешника, навел прицел на бородатую голову чеченца. Страшно боевику, глаза выпучены, рот раскрыт, как при одышке, руки подрагивают. Но контейнер гранатомета на плече у него зафиксирован прочно, планка прицела поднята… В замыкающий бронетранспортер метит. Но поздно уже. Раньше нужно было в бой вступать.

Прозевал чеченец момент. Но не полевой командир его за это накажет, а Степан. Точным снайперским выстрелом… Бах! Чеченец с пробитой головой упал в кусты.

И тотчас, как мишень №6 на полигоне, поднялась еще одна фигура. И у этого гранатомет, и этот целится в замыкающий БТР. Но не повезло чеченцу в том, что Степан опытный снайпер… Еще один выстрел, еще один труп.

Но на этом полигонная баталия не закончилась. Из орешника в сторону Степана понеслись трассеры. Самое время сменить позицию, а Игорю и пулеметчику прикрыть его. Да и башенная установка сказала свое слово…