На прорыв времени! Дилогия
Шрифт:
– А если принять предложение маршала Ледникова? Нанести массированный удар по авиабазам в Англии, портам и крупным промышленным центрам? И сопроводить это угрозой повторного применения?
Вопрос вождя остался без ответа. Он оглядел лица собравшихся и понял, что ответственность за убийство миллионов безоружных людей брать на себя не хочет никто. Один только Рокоссовский отрицательно покачал головой и высказался:
– Я все равно против. Полностью уничтожить их промышленный потенциал мы не сможем – банально не хватит боеприпасов. Англии-то, конечно, будет очень плохо, возможно даже фатально, но мы все прекрасно понимаем,
Кроме того, при ударе по Британским островам мы поневоле повредим Ирландии, с которой с некоторых пор в дружественных отношениях. ИРА скоро будет в состоянии поднять действительно серьезное восстание, на подавление которого у англичан банально не хватит войск. А это, в сочетании с запланированными операциями «Скальпель» и «Помпилиус», должно и без применения атомных бомб нанести Империи смертельный удар.
Выпаливший этот монолог на одном дыхании маршал сделал паузу и, внимательно осмотрев присутствующих и посмотрев в глаза вождю, твердо закончил:
– Поэтому нет.
Сталин кивнул, соглашаясь с мнением своего преемника, и поинтересовался:
– А кстати, что у нас со «Скальпелем» и «Помпилиусом»?
Вопрос был не из праздных. Каждая из этих операций была сложнейшей комбинацией. И если результатом первой должно было стать исчезновение судоходства в Атлантике, то вторая подразумевала масштабный мятеж в Индии, где опять начинался голод.
Даже названия были выбраны со смыслом – «Скальпель» перерезал линии снабжения Британских островов, «Помпилиус» подразумевал «Наутилус», в свою очередь, вызывавший ассоциации с борцом за свободу своего народа капитаном Немо.
Завеса новейших подводных лодок в Атлантическом океане, пока ведущих себя вяло, дабы не вызывать преждевременного противодействия флота Альянса, должна была уже в самом скором времени превратиться в крепчайшую сеть, избежать которой было бы невозможно любому из их кораблей. Планирующаяся бойня фактически уничтожит какое-либо сообщение между Англией и США, поставив «лимонников» на грань катастрофы.
Пожар же в Индии, тлеющие угольки которого в данный момент старательно раздувались сотрудниками разведок Евразийского союза, предположительно исключит британскую армию из раскладов в Азии, ибо согласованный по времени с вторжением советских войск не даст метрополии что-либо предпринять.
В теории подобное массированное воздействие выводило Соединенное Королевство из войны, оставляя американцев один на один с весьма обозленным миром. Нет, были еще и Австралия, и Новая Зеландия, и Канада, и Южная Африка, но, если корона капитулирует, они сражаться с остервенением, скорее всего, не будут.
Но это в теории. Как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги» – реальность способна перевернуть с ног на голову самый совершенный план, поэтому тот же «Скальпель» откладывался уже два раза – Объединенное Стратегическое Командование старалось исключить любые неожиданности.
– Мы полностью готовы, товарищ Сталин. Готовы настолько, насколько это вообще возможно. Уже завтра, в четырнадцать часов, Дениц отдаст приказ о начале операции. Кроме того, мы также действуем и по утвержденному плану в Иране – уже утром наши войска перейдут в масштабное наступление по всему Туркестанскому фронту. Плюс совместно с немецкими коллегами атакуем позиции Альянса в Италии. Болгарская и югославская армии нанесут совместный удар по европейской группировке Турции, а наш Кавказский фронт начнет продвижение в Закавказье.
– Действительно, – наливающий себе уже третью чашку чая вождь пригладил усы. – А то непорядок – символ армянского народа гора Арарат, а находится этот самый символ в Турции. Полагаете, Советская Армия может такую неправильную ситуацию исправить, Константин Константинович?
– Безусловно, товарищ Сталин.
– Хорошо, – произнес протирающий очки Молотов. – Еще бы и товарища Мао подключить, с президентом Альверде…
– Уж чего нет, того нет, – вождь посмотрел на огромную карту мира, висящую на стене. – И тому и другому есть чем заняться. Но я все же предлагаю вернуться к вопросу о применении специальных боеприпасов. А именно: рассмотреть случай, когда Альянс первым применит оружие массового поражения – неважно, какое именно. Я вот не американской химии опасаюсь, а вирусов и прочего бактериологического оружия. Товарищ Берия мне тут докладывал, что в США его разработке с некоторых пор стали уделять повышенное внимание…
– После его более-менее успешного применения Японией, – нарком кивнул. – И хотя на счет эпидемий сорок второго – сорок третьего до сих пор нет никаких однозначных доказательств, уже тогда американские военные очень сильно заинтересовались этим вопросом.
– Защитные мероприятия у нас отработаны еще в преддверии войны с Японской империей. Сейчас, в общем-то, их элементы включены в гражданскую оборону. Учения проводятся регулярно, так что как раз с этим у нас проблем быть не должно, – невозмутимо заметил Рокоссовский. – А учитывая наличие у нас новейших лекарств – таких, как антибиотики и антивирусные препараты, – я считаю, что биологическое оружие нам не слишком опасно.
Вождь ненадолго задумался. Потом спросил:
– Но все же. Если Альянс применит оружие массового поражения – не важно, какое именно, – что будем делать? Массированный ответный удар ядерными бомбами?
– Да, – все трое сказали это практически синхронно.
Стрелки часов апокалипсиса можно было бы передвинуть на без пяти минут двенадцать. «Арнемский кризис» стал предопределен.
15 ноября 1946 года. Бразилиа-Ардженто, правительственный бункер
– Президентэ, прибыл генерал да Сильва, – голос адъютанта вырвал Альверде из неспокойного сна. Встряхнувшись, он выпрямился в глубоком кресле и, бросив взгляд на часы, сказал:
– Спасибо, Хуан. Пусть заходит.
Рейнальдо кивнул и вышел из кабинета. Несколько секунд спустя внутрь вошел невысокий человек в камуфляже без знаков различия.
Альберто Луис Перейро да Сильва был одним из лучших генералов Федерации, пробившись наверх из самых низов. Родом из бедной семьи, не имея никаких связей, он брал свое трудолюбием и упорством.