На пути к свадьбе
Шрифт:
До поцелуя Люси не собиралась прикасаться к нему, даже не думала об этом. Но откуда-то ее руки знали, как обнимать его и как прижимать. Она слегка откинулась назад, и обоих охватил жар.
А поцелуй продолжался... и продолжался.
Она ощущала его всем телом, с головы до ног. Казалось, этот поцелуй везде, он пронизал ее всю, до глубины души.
– Люси, – прошептал мистер Бриджертон, оторвавшись от ее рта и проведя губами по ее щеке к уху. – Боже мой, Люси.
Люси не хотелось говорить, делать что-либо, что могло нарушить
Отныне он стал значить гораздо больше. Для нее.
Итак, она была права. Все меняется. Меняются и ее чувства. Она чувствует себя...
Пробудившейся.
Она откинула голову, когда он сжал губами мочку ее уха, и застонала – тихие, несвязные звуки слетали с ее губ и складывались в песнь. Ей хотелось раствориться в нем. Ей хотелось распластаться на ковре и вобрать его в себя. Ей хотелось ощутить на себе его тяжесть, жар его тела, ей хотелось прикасаться к нему – ей хотелось что-то делать. Ей хотелось действовать. Ей хотелось стать дерзкой.
Она запустила пальцы ему в волосы. Он тихо застонал, и звука его голоса оказалось достаточно, чтобы ее сердце забилось чаще. Он делал потрясающие вещи с ее шеей – его губы, его язык, его зубы, она не знала, что конкретно, но что-то из этого распаляло в ней огонь.
Его губы переместились к ее горлу, оставив за собой разгоряченную кожу. А его руки – они тоже двигались. Они обнимали ее, прижимали к нему и казались чрезвычайно настойчивыми.
И все это перестало быть тем, что ей хочется. Оно стало тем, в чем она нуждалась.
Может, и с Гермионой случилось то же самое? Может, она наивно отправилась на прогулку с Ричардом, а потом... произошло это?
Теперь Люси все понимала. Она поняла, что значит желать то, что всегда считалось неправильным, позволять этому произойти, несмотря на опасность скандала. И...
И тут она произнесла. Проверила, как звучит.
– Грегори.
Его имя звучало ласково, интимно, и ей казалось, что одним – единственным словом она может изменить мир и все вокруг.
Раз она произнесла его имя, теперь он принадлежит ей, и она может забыть обо всем на свете, забыть...
О Хейзелби.
Господи, она же обручена! Теперь это просто не укладывалось у нее в голове. Бумаги уже подписаны. И она...
– Нет, – проговорила Люси, прижимая руки к груди. – Нет, я не могу.
Грегори позволил ей оттолкнуть себя. Она отвернулась, страшась смотреть ему в лицо. Она знала... если заглянет ему в глаза...
Она слаба. Она не сможет сопротивляться.
– Люси, – сказал он, и Люси поняла, что его голос действует на нее так же, как его взгляд.
– Я не могу. – Она покачала головой, все еще не решаясь посмотреть на него. – Это неправильно.
– Люси.
На этот раз она ощутила, как его пальцы взяли ее за подбородок и нежно повернули ее
– Пожалуйста, позволь мне проводить тебя наверх, – попросил он.
– Нет! – Она буквально выкрикнула это и тут же почувствовала неловкость. – Я не могу рисковать, – сказала она, осмелившись заглянуть ему в глаза.
И это было ошибкой. То, как он смотрел на нее... Его взгляд был жестким, но было в нем и что-то еще. Намек на мягкость, проблеск теплоты. И любопытство. Как будто... Как будто он не был полностью уверен в том, что видит. Как будто он смотрел на нее впервые.
Господь всемогущий, этого она вынести не могла. И не понимала почему. Возможно, потому, что он смотрел именно на нее. Возможно, потому, что выражение его лица было... таким особенным. Возможно, по обеим причинам.
А возможно, это не имело значения.
Однако все это наводило на нее страх.
– Меня не остановить, – сказал он. – Я несу ответственность за твою безопасность.
Люси стало интересно, куда делся слегка захмелевший, веселый мужчина, с которым она беседовала всего мгновение назад. Вместо него появился кто-то совершенно другой. Некто ответственный.
– Люси, – повторил он, и это было не вопросом, а скорее напоминанием. Он все равно поступит по-своему, и ей следует об этом знать.
– Моя комната недалеко, – сказала она, предпринимая последнюю попытку. – Честное слово, меня не нужно провожать. Она там, наверху.
А потом по коридору и за угол, но ему об этом знать не надо.
– Тогда я провожу тебя к лестнице.
Люси поняла, что спорить без толку. Он не отступится. Его голос звучал тихо, но властно – Люси впервые слышала у него такие интонации.
– И я подожду, когда ты доберешься до своей комнаты.
– В этом нет надобности.
Он проигнорировал ее слова.
– Стукнешь три раза, когда дойдешь.
– Я не собираюсь...
– Если я не услышу стук, я поднимусь наверх и лично удостоверюсь, что с тобой все в порядке.
Он сложил руки на груди. Люси смотрела на него и задавалась вопросом, был бы он таким же, если бы оказался первенцем. В нем неожиданно появилась властность. Из него получился бы великолепный виконт, решила она и тут же подумала, что тогда он ей вряд ли понравился бы. Если говорить честно, лорд Бриджертон наводил на нее ужас, хотя наверняка в нем было достаточно мягкости – он обожал свою жену и детей.
Однако...
– Люси.
Она заскрежетала зубами, злясь на то, что приходится признаваться во лжи.
– Хорошо, – мрачно проговорила она, – если хотите услышать стук, вам придется подняться по лестнице на этаж.
Мистер Бриджертон кивнул и последовал за ней, преодолев все семнадцать ступенек.
– Увидимся завтра, – сказал он на прощание.
Люси ничего не сказала – она чувствовала, что любые слова будут неуместны.
– Увидимся завтра, – повторил мистер Бриджертон.