На раскаленной паутине
Шрифт:
— Бросьте, ребята. Бабки поделим — и разбежались. Черт с ними, с бумагами…
Ответ обескуражил сыщиков. Они переглянулись.
— Ну кто мог знать… — скривил физиономию Чистяков. — Какие-то бумажки… Кто же будет хранить улики при себе? От них надо избавляться.
— Где они?! — завопил Журавлев, схватил портье за лацканы и поднял над полом.
— Выбросил. Вчера вечером выбросил. Петро мне отдал жетон, и я понял, что все шито-крыто. Бумаги в контейнер выкинул.
— Куда?
— В мусорный бак на заднем дворе.
— Вот что, мужики, — твердым голосом заговорил Журавлев. — Тот, кто найдет эти бумаги, получит мою долю. Я не шучу. Не найдете — ни черта не получите. Документы начнут искать и в первую очередь придут сюда. Тогда все пропало.
Потапенко врезал Чистякову оплеуху. Странно, но голова осталась на месте.
— Недоумок. Пойдем, Журавлев.
Вадим вернул ему пистолет и прихватил с собой портфель, чтобы не оставлять вторую улику.
Лика сидела в одном из кресел вестибюля и ждала. Гостиница большая, а искать иголку в стоге сена бессмысленно. Она ругала сама себя на чем свет стоит. Как она могла отпустить Дика одного? Ночью из больницы он вернулся поцарапанный, с разорванным ботинком. Вечно он попадает в переплет! Покойная Светлана была права. Какой же она партнер, если допускает такое? Дик лишен инстинкта самосохранения и лезет в самое пекло. Где его теперь искать? Может, по крышам бегает или по подвалам ползает? Он не из тех, кто ходит по ковровым дорожкам. А вдруг убили?!
Когда у стойки администратора появился высоченный здоровяк с обезьяньей мордой, а рядом с ним Дик, девушка подпрыгнула в кресле и чуть было не вскрикнула. Ей с трудом удалось подавить в себе клокочущие чувства — злость, радость, тревогу, страх…
Она тут же прикрыла лицо газетой, скрывая слезы, катившиеся по раскрасневшимся щекам.
Мужчины прошли через зал и скрылись за дверью возле лифта, где висела табличка «Служебный вход».
Переведя дух, Лика поторопилась на улицу.
Задний двор гостиницы был похож на каменный мешок с единственной въездной аркой. И в этом мешке с ожесточением погромщика-профессионала орудовал детектив Потапенко, переворачивая мусорные контейнеры один за другим. Он расшвыривал мусор в стороны, заполняя двор горой зловонных отбросов. Грохот банок, бутылок, коробок перемешивался с отборным матом. Сюжет для медкомиссии психиатрической лечебницы.
Журавлев наблюдал за всем этим со стороны, держа руки в карманах и моля Бога, чтобы во дворе не появилась администрация отеля, вызванная жильцами, которых разбудил среди ночи шум.
Спустя полчаса двор превратился в одну огромную свалку. Теперь костюм Потапенко отличался от одежды Журавлева только тем, что грязь на нем была свежая, а на Журавлеве — засохшая.
— Как сквозь землю провалился! — свирепел Потапенко, расшвыривая ногой мусор.
Их уединение было нарушено появлением старика с двумя пакетами ресторанных отходов. Невысокий худощавый дед открыл рот и обомлел.
— Ну что уставился, осел! — рявкнул Потапенко.
— Боже! Что здесь произошло, Петя? Нашествие крыс?
— Проваливай!
— Минуточку, — вмешался Журавлев. — Скажите, любезнейший, когда последний раз вывозили мусор?
— Обычно ночью вывозят. Чтобы не смущать курортников. Через ночь. Этой ночью вывозили, но, как видите, опять набралось. Люди неаккуратные — объедки, обертки бросают где попало.
— Куда же вывозят это добро?
— Покойный мэр построил завод по сжиганию и переработке мусора и обязал всех возить отходы только туда. За нарушение крупный штраф с мусорщиков, а у водителей права отнимают.
— Где этот завод находится?
— В горы подниматься надо. Не очень далеко. По правому берегу реки Сочи до Навагинки, а там вправо, к Верхнему Юрту. На свалку указатель стоит.
Журавлев повернулся к Потапенко.
— Ну, Петро, ты местный — тебе и карты в руки.
— Ты рехнулся? Туда весь город хлам вывозит. Что ты там найдешь? Слышал ведь!
— Ну, опыт у тебя уже есть. До вечера в четыре руки профильтруем и городскую свалку. Что нам стоит?
— Ты сумасшедший! Посмотри на мой вид.
— А я тебя не на прием к Президенту приглашаю. Подумаешь, немного помялся. Все мнется, кроме стекла. Не переживай.
— Бредовая идея.
— Она стоит десять тысяч баксов моей доли. Деньги зарабатывать надо. Или мне взять в партнеры Чистякова? Он носом рыть будет, невзирая на фамилию. Хрюшкиным станет, но деньги получит.
— Хрен ему!
— За час доберемся? У тебя машина есть?
— Ладно, поехали, нечего время терять даром.
— Такой подход мне нравится. Оптимизм — великая сила.
Потапенко выдернул ногу из промасленной коробки и направился к воротам. Журавлев последовал за ним. Он опять забыл о Лике. Все его мысли сосредоточились на поиске конверта. Он ни на секунду не сомневался, что найдет его. Иначе и быть не могло. Ничего не исчезнет без следа, пока не попало в печь.
То, что Лика заметила их, было случайностью.
Дребезжащий «ГАЗ-69», списанный когда-то в расформированной воинской части и проданный по дешевке, выскочил из-за угла гостиничного корпуса. Впереди сидели два чумазых растерянных типа.
Какие тут могут быть сомнения? Один из них наверняка Вадим.
Лика включила двигатель и последовала за коптилкой.
3.
По пути энтузиазм Журавлева несколько растерялся. Солнце приближалось к зениту. Если они не найдут конверт, день пропал даром. Работы хватит еще дня на три, а их не было. Проблемы и непредвиденные обстоятельства выплывали на каждом шагу. С такими темпами и месяца не хватит. Одно утешало: рыться в помойке — не сейф вскрывать.
Он вспомнил о Лике и пожалел, что не дал ей никакого задания. Есть мелочи, без которых не обойтись, они неопасные, но отнимают уйму времени.
Возле указателя машина свернула вправо. Сначала ехали через пихтовый лес, поднимаясь все выше и выше в горы. Встречные самосвалы и мусоровозы сигналили им фарами. Мол, ребята, не туда заехали. Это означало, что за свалкой тупик. Ни одной легковой машины им так и не встретилось.
— Неужели, Журавлев, ты веришь, что мы найдем какую-то бумажку на территории в несколько гектаров?