На разных широтах, долготах...
Шрифт:
Почти через одиннадцать лет, тридцать первого июля тысяча шестьсот девяносто девятого года, Дампир снова прибыл в Австралию, в залив Шарк, на берегу которого ныне стоит город Карнарвон. Но знаете ли в каком качестве был наш герой? Он уже не был пиратом. Британское адмиралтейство назначило его командиром военного корабля его величества короля Великобритании «Робак». Ни больше ни меньше. Из пиратов в военные моряки! Как вам это нравится?
— Что же, в те времена такое бывало. Вспомним хотя бы знаменитого английского пирата — адмирала Фрэнсиса Дрэйка!
— Так вот, из залива Шарк он пошел на север к Западному Кимберли и бросил якорь в заливе, получившем имя корабля «Робак», а полуостров, омываемый водами этого залива, стал именоваться Дампирленд.
Девятого сентября тысяча шестьсот девяносто девятого года Дампир оставил Австралию и взял курс на остров Тимор и Новую Гвинею.
Когда Дампир и члены экипажа «Робака» бродили по побережью залива Шарк, они увидели, что аборигены собирают раковины — морские жемчужницы с толстым перламутровым слоем, которые в большом количестве валялись на отмелях, оголявшихся при отливах. Моряки тоже стали собирать раковины и нашли множество крупных белых жемчужин. С незапамятных времен аборигены делают из перламутра украшения, а также заостренные наконечники для легких копий.
Когда в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году в район залива Робак прибыла первая группа поселенцев, они уже знали, какое богатство ждет их на прибрежных отмелях. Эти люди сперва пытались основать на западном побережье Австралии овечьи хозяйства. Однако случилась беда. Привезенные ими тысяча четыреста овец начали гибнуть, и, кроме того, аборигены стали охотиться на беззащитных животных, принимая их за дичь. Волей-неволей поселенцам пришлось собирать дары океана.
Слух об успехах добытчиков жемчуга распространился по побережьям континента, достиг Дарвина и острова Терсди, находящегося к северу от мыса Йорк. Поэтому из дальних мест начали прибывать ныряльщики — искатели жемчуга, и вскоре городок Брум превратился в центр добычи жемчуга и перламутра. Дело шло Довольно успешно. Стали нанимать аборигенов для сбора морских жемчужниц во время отлива и с морского дна, с глубины до десяти метров.
Тут Майкл спросил:
— Приходилось ли вам читать что-нибудь об искателях жемчуга?
— Да, кое-что я читал. По авторы говорили об их жизни как бы вскользь. Ничего конкретного вспомнить не могу, за исключением рассказа одного, кажется японского, писателя… Девушка-ныряльщица гибнет… Ее искалечила акула…
— Тогда я в нескольких словах расскажу вам о них. Дело в том, что в разных странах на протяжении сотен и сотен лет добыча жемчуга производилась в тропических водах у побережий пловцами-ныряльщиками. На этой работе использовались коренные жители Южной Америки, Японии, островов Мадагаскара, Шри Ланки, стран Персидского залива… Пловец уходил под воду без какого-либо снаряжения, только в набедренной повязке. Опытный ныряльщик мог пробыть под водой всего секунд пятьдесят — пятьдесят пять, а собирать ракушки со дна — тридцать — тридцать пять секунд. В течение рабочего дня искатель жемчуга нырял тридцать — сорок раз, а иногда и более, собирая при этом около двух тысяч жемчужниц. После нескольких лет такой работы человек глох, слабел, становился инвалидом, умирал в раннем возрасте. К тому же этот труд, можно сказать каторжный, плохо оплачивался, так что последние годы своей жизни ныряльщик проводил в бедности. А сколько опасностей подстерегало этих добытчиков жемчуга в воде! И акулы, и возможность застрять между скалами, и потеря сознания от резкого перепада давления…
Недаром главная достопримечательность Брума — кладбище ныряльщиков: сотни могил. Бедняги! Они старались нырнуть поглубже, выполняя волю хозяев, считавших, что на большой глубине будет обильнее улов. Но и в большом количестве ракушек могло не оказаться ни одной жемчужины.
Добыча жемчуга и перламутра возможна почти на всем побережье Австралии. Например, в штате Западная Австралия — от залива Шарк до залива Кембридж, а далее вдоль северной береговой линии, с переходом на восточную до порта Кэрнс. И богатства здесь лежат на отмелях и мелководье до глубины семьдесят — восемьдесят метров.
— Скажите, мистер Коу, собирают ли и теперь раковины со дна океана, как это делали в старину. Может быть, кое-где ныряльщики все же встречаются?
— Возможно, они где-нибудь и есть, но только не в Австралии. Техническое снаряжение для ныряльщиков появилось в Бруме сто лет назад, в тысяча восемьсот восьмидесятом году: прорезиненные костюмы, медный шлем в комплекте со шлангом для подачи воздуха, свинцовые грузы, пристегиваемые к ногам…
В начале девяностых годов прошлого столетия начали работать в районе полуострова Дампирленд японцы. И ныряльщики, и специалисты.
— Японцы и теперь работают в Австралии по этой части? — полюбопытствовал я.
— Да! Добавлю только одну деталь… Когда началась вторая мировая война, все они были отправлены из Австралии в Японию: из Брума, Дарвина, Торресова пролива. Но в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году японским специалистам по добыче жемчуга вновь было разрешено продолжить их исследования. Так что они и поныне работают в этой стране…
Японцы принесли свой опыт по выращиванию искусственного жемчуга. Я побывал на такой ферме в бухте Кури. Зародыш будущей жемчужины вырезают из перламутра свиноногого моллюска. Ему придают форму шарика определенного размера и тщательно шлифуют, добиваясь образования весьма гладкой поверхности. А сейчас я вас удивлю. Уверен, что не догадаетесь, чем шлифуют зародыш. Не мучайтесь… порошком из рогов северного оленя. Не ожидали? Зародыш затем вводят в мантию жемчужницы, и, таким образом, перламутровый шарик становится основой для выращивания жемчужины.
— А как это практически делают? Тут должны работать, очевидно, квалифицированные специалисты. Наверное, необходимы и специальный инструментарий, соблюдение стерильности…
— Конечно, конечно! В Кури многое делается, чтобы получить добротный, крупный жемчуг. От этого зависит прибыль фирмы, причем немалая.
Подбору жемчужниц уделяется особое внимание. Представьте двухстворчатую ракушку, то есть состоящую как бы из двух половинок. Одна из них относительно плоская, а вторая более выпуклая. Вот глубина-то выпуклости и предопределяет размер жемчужины.
Прежде чем приступить к работе по вставлению зародыша, мастер закрепляет живую жемчужницу в специальном устройстве — деревянном держателе. Чтобы лучше понять это, представьте, что вы сложили свои руки — локоть к локтю, ладонь к ладони. Теперь разведите ладони и пальцы и мысленно вложите между ними глубокую обеденную тарелку. Вложили? Да1 А теперь сведите ладони вместе и зафиксируйте в них тарелку. Так специалист и делает. Затем деревянной палочкой разводит на сантиметр-полтора створки раковины. Отодвинув шпателем толщу мантии, он кладет перламутровый шарик в чувствительную зону — поближе к органам размножения и желудку жемчужницы. Сделав надрез в мантии, вставляет в него зародыш, который плотно входит туда. Эта операция сокращает время формирования мантийного мешочка вокруг подсаженного перламутрового шарика.
Малейший просчет может привести к получению неполноценной жемчужины, то есть маленькой, неправильной формы, тусклого цвета. Раковину опускают в проточную морскую воду. Через два месяца специалист производит тщательный осмотр, и если он определит, что зародыш прижился, жемчужницу помещают в специальный садок…
— А как она живет дальше? Ведь вы говорили, что жемчужина выращивается в раковине два года. Срок большой!
— Извините, я полагал, что вы знаете это. Представьте систему перпендикулярно скрепленных друг с другом бревен. Они образуют замкнутые пространственные прямоугольники: как бы огромный, клетчатой конструкции плот. Он ошвартован у берега, в специальном месте, защищенном от ветров и накатов. Плавучесть этой системы вполне достаточна, чтобы удерживать на себе десятки людей, обслуживающий персонал, и множество корзинок продолговатой формы. В них и помещены жемчужницы. Корзинки подвешены на веревках, закрепленных на бревнах, и находятся ниже уровня воды примерно на метр-полтора, как на устричной ферме.