Шрифт:
На репите
На вечерней зимней улице, вернее, ночью во сне, столкнулась с Нагиевым. Он продавал мороженое из уличного морозильничка. Покупателей не было, и Дима топал ногами на морозе, чтобы согреться. Я поздоровалась, и он оживился, ну, скучно, когда торговля не идёт, я понимаю. Вцепившись в меня, он гостеприимно предлагал мне богатства своего ассортимента. Я слабо отбивалась, даже не веря, что отделаюсь от настырного. И всё-таки Дима уяснил, что ничего покупать я не буду. Захлопнув свой ящик с мороженым, он вдруг посмотрел на меня и спросил:
— А
— Я?! Твоей?! Зрительницей? Господь с тобой, что ты несёшь!
— Я ничего не несу! Ты же моя ровесница! Ты же жила в это время! Ты же его помнишь! А я был его частью! И немаленькой! В конце концов, это я дал путёвку в жизнь «Виагре» и Баскову! Ты же прекрасно помнишь! И не ври, что нет! Ты же смотрела наши с Ростом «Однажды вечером»! И «Осторожно, Модерн!» И радио ты помнишь, и «Окна»!
— Н-ну... да... помню... забитый паренёк и две невзрачных девицы в каких-то лохмотьях вместо одежды... они не смотрелись на вашем фоне.
— Так почему ты обо всём этом молчишь? Неужели мы жили неинтересно?!
Мгм... жили-то, конечно, интересно... по-разному, правда... чего мне писать о чужой жизни, которая нисколько не напоминала мою... пускай наймёт личного биографа. Но пару штрихов о времени... а что, почему бы и нет.
Время и в самом деле было интересное, весёлое время, я бы сказала. То, которое Дима из сна имел в виду — девяностые годы двадцатого века в отдельно взятом городе Санкт-Петербурге. Время лихого опьяняющего и кружащего голову разгула, ночных клубов и разнузданного сексуального раскрепощения, гей-движения (вам что-нибудь говорят цифры «69» и мода «унисекс»?), FM-радиостанций, в том числе радио «Модерн» (о, меломану тех лет не надо было объяснять, что это такое!), как ребёнка, бившего по рейтингам даже всемогущую «Европу Плюс», то самое радио, которое, в частности, и явило миру великого и ужасного Дмитрия Нагиева. Время робкого просачивания интернета в Россию, мало кто мог тогда объяснить смысл слов «кинь на мыло» (речь шла об электронных письмах). Отечественные компьютеры и программное обеспечение, тут же задушенные западными на корню. Видеокассеты напрокат и фильмы с порнухой, гордость избранных. Суперновинка — лазерные диски, редкость. Рождение гламура и бандитский беспредел. Хотя касался «бандитский Петербург» и не всех, рядовые горожане бандитов особо не интересовали, взять с них было нечего. Время тотальной безработицы (немногие пережили этот период безбедно) и ваучеров, а затем массовой их продажи по дешёвке, ради того, чтобы купить поесть. Талоны в благотворительные столовые. Одни хватались за работу на рынке ради еды, другие шествовали с одного светского раута на другой. Время нулей-нулей-нулей на российских банкнотах и долларовых ценников в магазинах; эпоха «лопатников», нет, так тогда называли не смартфоны, которых ещё и в проекте не было, а портмоне с «зелёными». И вообще мобильных телефонов не было, у «влиятельных» были переносные (очень громоздкие) радиотелефоны, собственно, мини-радиостанции. Малиновые пиджаки, золотые массивные цепи и перстни. Кожаные перчатки без пальцев и чёрные очки. Кашпировский, Чумак, Джуна. Начало приватизации жилья и дикие очереди за справками. Время хозяйствования Собчака, для которого доброго слова у меня не найдётся и которое превратило Ленинград-Петербург буквально в руины, немного оставалось. Набирала цвет Великая Российская Коррупция. Время политики и политиков. Премьер-министры менялись со скоростью курьерских поездов. Выборы ещё не подменили административным ресурсом. Время всевозможных областных и региональных деклараций о независимости. И войн. Время возврата копеечных монет. Время полюсов — на одном нищета, на другом — магнаты с огромными состояниями и влиянием. Это тогда была заложена нынешняя иерархическая лестница. Время, когда, несмотря ни на что, надежды на лучшее будущее ещё не были похоронены, мы верили, что все трудности переживём. «Санта-Барбара» и Марианна. «Куклы» по телевизору и газета «Сорока».
«Сорока»... как бы коротко объяснить, что это такое. Родившись из газеты рекламных объявлений «Из рук в руки» и отпочковавшись затем от неё, она стала тогдашним аналогом современного Твиттера и популярна была необычайно. Вплоть до того, что мы ездили через полгорода за свежей газетой за два часа до того, как её привозили на пункт продажи на Гончарной улице, в следующие же два часа тираж сметался под ноль. Именно в «Сороке» дебютировала яркая питерская писательница Фигль-Мигль, через пятнадцать лет вышедшая на просторы российские и получившая национальную литературную премию.
«Куклы», пока не выдохлись, собирали у телевизоров армию поклонников, впрочем, только тех, у кого эти самые телевизоры были. Да, тогда телевизоры, особенно цветные, не были ещё таким же обиходным предметом, как холодильники. Да, представьте, были люди, которые ходили смотреть телевизор к соседям, если те пускали. Кстати, и домашний телефон также ещё был предметом гордости и не так-то просто его было поставить.
Время расцвета «жёлтой» прессы. «Экспресс-газета» и «СПИД-инфо» расхватывались на ура. Как сейчас помню душещипательную историю про утонувшего ребёнка и речную русалку, спасшую его и вернувшую матери. Нет, это был репортаж, а не раздел сказок! Не обошлась без таких репортажей и газета, в которой я тогда работала, — «Биржа труда», она тогда только-только родилась. Будучи задумана как газета вакансий, она всё-таки чем-то должна была набирать известность, конкуренция была немаленькая, хотя заявленный профиль и был уникальным на то время. Позднее её у частного владельца выкупил город, тогда, конечно, она стала чисто профильной и продавалась нарасхват (теперь обращаются к порталу «СуперДжоб» и аналогичным). Но к истокам её имею отношение и я.
Время популярности книг Иоанны Хмелевской и Александра Бушкова. Главный редактор нашего издательства не уловил перелома в пристрастиях читающей публики и в план издательства продолжал включать философа Владимира Соловьёва и «Историю крестовых походов». Но широкая публика уже перестала интересоваться такими авторами и темами, магазины не брали эти книги на реализацию, тиражи оседали мёртвым грузом, в конце концов, издательство прогорело, а мне пришлось искать новую работу.
Весёлое время. Развесёлые годы. Есть такая современная поговорка: «Армия — это, конечно, школа жизни, но лучше пройти её заочно». Вот так и с этой эпохой, давшей нам первое понятие о «цветущем капитализме» и «рыночной экономике»...
20.01.2022