На самом деле
Шрифт:
Разумеется, митинги не состояли из одних наемников. Ходили на них и идейные, действительные «Даждьбожичи». Им, чтобы не было обидно, тоже давали деньги. Среди подопечных Марины члены организации числились наряду со временными платными «сочувствующими». В отличие от бывалых массовщиков, закаленных двенадцатичасовыми съемками на киностудиях, прошедших через горнило центрального телевидения с вынужденными задержками до двух-трех часов ночи, идейные «Даждьбожичи» были самой утомительной и наиболее капризной клиентурой. Это они приставали к Марине с вопросами:
— Марина,
— Марина, а деньги когда?
— Марина, а почему мы не разгромили это консульство раньше?
Консульство Швеции, которое в этот раз осаждали молодые активисты правящего режима, не было разгромлено по двум причинам. Во-первых, шведы горячо приветствовали развенчание культа Петра Первого в России. Посол из Стокгольма выразил удовлетворение в связи с тем, что фальшивый император наконец-то получает по заслугам, пускай даже и посмертно. Он даже сообщил о том, что северный сосед готов бесплатно оказать помощь по демонтажу увековечивавших подложного Романова монументов: например, фонтана с Самсоном, разрывающим пасть льву. Вопросом о том, какие мотивы движут шведами в этом благородном жесте, «Даждьбожичи» не задавались. Второй же причиной того, почему консульство вотчины Бернадотов до сих пор было помиловано, являлось славное прошлое этой страны. Шведов воспринимали как родственников Рюрика, как варягов — именно так их последнее время и называла официальная пропаганда.
То, что сначала казалось плюсом, теперь превратилось в минус. Очистив страну от французов, немцев и англичан, отвергнув наследие греков, царь Дмитрий Первый задумался: а правы ли были наши предки, приглашая на русский престол скандинавов? И вот уже новости по Первому каналу рапортуют о грядущем пробуждении истинно русской, незамутненной чуждыми влияниями культуры. И вот уже именитые профессора (мужики с накладной бородой, вербовавшиеся все на том же сайте массовки) объявляют с телеэкрана, что призвание варягов было грандиозной ошибкой. И вот уже «Даждьбожичи», разбавленные для количества жаждущей ста рублей безработной молодежью, закидывают представительство Швеции централизованно закупленными яйцами и потрясают транспарантами «Варяги, гоу хоум!».
— Марина, а ты меня записала?
— Марина, а не подержишь мой плакат?
— Марина, а когда следующий митинг?
— Марина, а по поводу чего мы тут стоим?
Отвечать на глупые вопросы было некогда.
Да и неохота. За время нахождения в организации, особенно после того, как она стала пусть маленьким, но начальником, Марина, как и мечтала, обзавелась несколькими поклонниками. Увы, никто их этих ребят ей не нравился. Один был слишком юным, другой слишком циничным, третий слишком наивным. Никто из «Даждьбожичей» не шел ни в какое сравнение с Борисом! Но, видать, такова была расплата за приближенное к власти положение. А может, наказание за подделку документа и поджог архива?..
Переписав и пересчитав всех своих подопечных, Марина стала пробиваться к координатору митинга — бригадиру над бригадирами. Таковым был отнюдь не тот, кто сейчас, стоя на возвышении, декламировал в мегафон ругательные стишки про Рюрика и Трувора. И не тот, чья физиономия красовалась на сайте «Даждьбожичей». Координатор был человеком незаметным. Эффективный менеджер среднего звена и средних способностей, он, как правило, топтался где-нибудь в самой гуще толпы. Здесь, вне досягаемости телекамер, обычно и производились финансовые операции.
Выслушав отчет Марины о количестве приведенных голов и посмотрев составленный ею список, он вытащил из внутреннего кармана рассчитанную на всех сумму денег.
— Опять крупными! — вздохнула бригадир.
— Как будто не знала! Носи с собой мелочь, разменивай. Пусть тебе сдачу дают. В крайнем случае вон там, за углом, есть пивной ларек, где у продавщицы всегда есть полтинники и десятки. И вообще! — неожиданно разозлился координатор. — Скажи спасибо, что такими есть.
— А могло и не быть? — спросила девушка.
— Думаешь, у батюшки-царя бездонные карманы?! — огрызнулся начальник. — Со следующей недели членам организации митинги оплачиваться не будут. Наверху так решили. Хватит им из казны наживаться, пусть проявят патри… роднолюбие. Сознательность покажут. Только ты им пока что не говори, чтобы не разбежались!
— А бригадирам что?
— Вам пока так же, по полтиннику. Для массовки, наверное, тоже скоро понизят. Тяжелые времена настают, — констатировал координатор, пока Марина, кое-как поддерживая коленкой его портфель, расписывалась в лежащей на нем ведомости.
— Прочь, варяги!!! Убирайтесь за море, в свои земли!!! — загремело тем временем из мегафона. — Как мы вас позвали, так и прогоняем ныне!!! Грянемте песню, братия!!!
Толпа нестройно, безголосо и страшно фальшивя затянула написанную недавно придворными сочинителями роднолюбивую песню «Эй, славянка, двигай попой».
— Ладно, — буркнул начальник. — Ступай уже, что ли.
Марина, помогая себе руками, начала пробиваться обратно, в ту часть толпы, где стояли ее знакомые. На нее снова посыпались вопросы:
— Марина, а что, если я в туалет хочу?
— Марина, а меня покажут по телевизору?
— Марина, а на Селигер нас повезут?
— Марина, а кыштымский карлик тоже был засланцем тамплиеров?
— Марина, хочу свои денежки!
— Денежки после окончания, как обычно, — отозвалась бригадир. — За углом, возле трамвайной остановки. И прошу вас, готовьте мелочь!
— А сейчас, братия, — возвестил оратор. — Грянем трижды то, зачем явились! Да так, чтобы у ворога поджилки затряслись. ПРОЧЬ, ВАРЯГИ!
— Прочь, варяги! — крикнула Марина для порядка.
— ПРО-О-ОЧЬ, ВАРЯ-Я-ЯГИ! — загудели подопечные.
— Марина, у меня к вам разговор, — прошептал, как только отгремели лозунги, тщедушный очкарик, ярый поклонник монархического режима и один из неудачливых ухажеров. — Мы должны побеседовать один на один! Это зело важно!
«Опять будет звать в кино или на прогулку», — уныло подумала Марина. Мало ей головной боли, теперь еще придумывай, как отвязаться от этого ботаника!
Митинг кончился, очкарик ждал Марину у трамвайной остановки.