На серебряной планете (Лунная трилогия - 1)
Шрифт:
А автомобиль тем временем без устали продвигался вперед по безграничной смертельной пустыне.
Проходили часы и земные сутки, стрелка манометра постоянно опускалась, но мы уже были спокойны, смирившись с судьбой. Разговаривали, ели, даже спали, как будто ничего не произошло. Только в области сердца и в горле я ощущал какое-то давление, как человек, понесший большую утрату, который хочет забыть о ней, но не может.
Около полудня мы находились уже между 31 и 32 параллелью. Жара, хотя и очень сильная, уже не докучала нам в той степени, как накануне, так как под этой широтой лучи солнца уже не падают так отвесно, оно только
Светящийся ореол земной атмосферы, с той минуты, когда Солнце коснулось его, стал похож на кроваво-красный венец, окружающий огромное черное пятно, единственное на всем небосклоне, где не горели звезды. Около часа потребовалось солнечному диску, чтобы зайти за этот черный, окруженный пламенем диск. И в течение всего этого времени венец становился все более кровавым и широким. В ту минуту, когда солнце окончательно скрылось, он был настолько ярким, что при его свете можно было наблюдать окружающий пейзаж, залитый оранжевым светом. Черное пятно Земли выглядело теперь как зияющий зев какого-то колодца, вырытого прямо в звездистом небе. А из-за пламенного венца выступали на восток и на запад два снопа пламени, два фонтана светящейся золотистой пыли, подобные тому, какой мы видели при заходе солнца.
Освещение на Луне стало тем временем из оранжевого красным, было похоже на то, как будто кто-то залил кровью мрачную пустыню перед нами.
Нам пришлось остановиться, так как при этом кровавом и слабом освещении трудно было различать дорогу. Вместе с темнотой, после исчезновения солнца, на нас обрушился и пронизывающий холод. Закутавшись, мы сжались в кучу в надежде, что скоро Солнце вновь покажется. Над нами все так же сиял огненный венец из разноцветного пламени - когда собаки вдруг начали выть, сначала тихо, потом все громче и отчаянней. От этого воя у нас мороз пошел по коже, вспомнилась ночь перед смертью О'Тамора, когда Селена точно так же выла, приветствуя смерть, входящую в наш автомобиль. И внезапно перед нами во всем своем отчаянии предстала страшная безнадежность нашего положения; нам казалось, что эти огни и сияние разгорелись над нашими головами в насмешку над умирающими, на которых даже солнце уже не хочет смотреть...
В резервуаре оставался запас воздуха только на двадцать часов.
По прошествии двух часов край солнца начал выходить из-за западной части черного земного диска, а пламенный ореол медленно уменьшался и гас. При виде солнца я испытал неожиданное удивление, я уже привык к этой кровавой ночи, мне она казалась предвестницей той глубокой, вечной ночи, которая окутает нас в отсутствие солнца, и возвращающийся день был для меня чем-то невероятным. А потом, не знаю почему, у меня возникла надежда, как будто с появлением солнца какоето чудо могло нас спасти.
– Мы будем жить!
– воскликнул я неожиданно с такой уверенностью, что глаза моих спутников обратились ко мне с вопросом и надеждой.
Затем произошло нечто удивительное. Из ящика, в котором был закрыт бесполезный теперь телеграфный аппарат, до нас донесся стук. Сначала мы не поверили собственным ушам, но стук продолжался и становился более отчетливым. Мы бросились к ящику и после того как открыли его, обнаружили, что аппарат действительно отстукивает присланную откуда-то депешу. Однако мы напрасно старались понять ее содержание. Что-то, видимо, было испорчено, так как мы смогли уловить только несколько обрывистых слов:
"Луна... через час... в середину диска... под углом... не... Франция... то... а если... смерть..."
Нас охватило безмерное удивление. Варадоль подскочил к аппарату и протелеграфировал:
– Кто говорит с нами?
Мы ждали минуту - никакого ответа не последовало. Петр повторил вопрос во второй раз, в третий, но все было безрезультатно. Аппарат замолчал, и стук больше не повторялся.
Прошло еще полчаса полнейшей тишины, и мы уже стали предполагать, что все случившееся было какой-то странной галлюцинацией.
Солнце уже вышло из-за Земли и остановилось на небе рядом с ней. Жара начала усиливаться.
Затем что-то мелькнуло и сверкнуло перед нами в лучах солнца, и в ту же минуту грунт у нас под ногами затрясся, как стена, в которую ударяют пушечные ядра. Мы закричали от страха и удивления. Бросившись к окну, мы заметили какую-то массу с металлическим отблеском, которая, отскочив от поверхности Луны, совершила на наших глазах огромную дугу в пространстве, снова ударилась о поверхность и снова отскочила во второй, третий, четвертый раз, продвигаясь этими страшными прыжками на северо-запад.
Мы молчали, удивленные, не понимая, что это может означать, но вдруг Петр закричал:
– Это братья Реможнеры!
Теперь все стало нам ясно! Ведь прошло как раз шесть земных недель с того времени, когда около полуночи мы опустились на Луну - это как раз то время, через которое за нами должна была последовать следующая экспедиция. Наш телеграфный аппарат заработал, по-видимому, принимая депешу, посылаемую братьями Реможнерами на Землю поблизости от Луны. Он мог и до этого подавать слабые признаки жизни, но его стук в закрытом ящике ускользнул от нашего внимания. Также и братья Реможнеры не заметили, по-видимому, нашей депеши, занятые в последнюю минуту приготовлениями к спуску.
Все эти мысли молниеносно пронеслись у меня в голове, когда мы поспешно бросились запускать мотор, чтобы тронуться с места. Через несколько минут мы уже неслись на всех парах в том направлении, где снаряд исчез с наших глаз, охваченные единственной, самой важной сейчас для нас мыслью: у братьев Реможнеров есть с собой запас воздуха!
Нам потребовалось меньше получаса, чтобы добраться до того места, где снаряд упал после того, как несколько раз отскочил от поверхности. Перед нашими глазами предстала страшная картина: среди обломков развалившегося снаряда лежали два окровавленных и изуродованных трупа.
Мы быстро переоделись в наши костюмы, наполнив их остатка ми нашего запаса воздуха, и вышли из автомобиля, дрожа от волнения, вызванного (зачем скрывать!) не столько страшной гибелью товарищей, сколько опасениями, что их резервуары со сжатым воздухом были повреждены при падении.
Два из них действительно лопнули и валялись среди обломков, но четыре других остались целыми.
Мы были спасены!
На мгновение нас охватило какое-то радостное безумие, плохо согласующееся с тем, что находилось вокруг нас. Но ведь в течение трехсот пятидесяти часов мы готовились к смерти, а теперь обнаружили, что останемся жить!