На шаг сзади
Шрифт:
Они подъехали к полиции почти в половине одиннадцатого. Валландер подивился, что там было пусто – ни одного журналиста. Он был уверен, что слухи об их страшной находке уже поползли. Он снял куртку и спустился в столовую. Несколько усталых полицейских молча понурились над кофе и растерзанной пиццей. Наверное, надо сказать что-то ободряющее. Но чем поднимешь настроение людям, видевшим сегодня трех убитых ребят на синей скатерти посреди летнего леса? Это при том, что совсем недавно убит их сотрудник.
Он
Ханссон посмотрел на него покрасневшими глазами:
– Когда соберемся?
– Минут через пять. Мартинссон на месте?
– На подходе.
– Лиза?
– Она у себя. Думаю, ей пришлось нелегко в Лунде. Родители. Пара за парой приходили опознавать своих детей… Только Ева Хильстрём приехала одна.
Валландер молча выслушал Ханссона, встал и пошел в кабинет Лизы Хольгерссон. Дверь была приоткрыта. Лиза, не шевелясь, сидела за столом. Он постучал и открыл дверь:
– Не жалеешь, что поехала?
– О чем тут можно жалеть или не жалеть? Но ты был прав – это ужасно. Слов нет… Когда в один прекрасный августовский день родителям приходится опознавать своего мертвого ребенка… Наши в Лунде, конечно, молодцы – привели ребят более или менее в порядок, но что они умерли не вчера и не неделю назад, не скроешь.
– Ханссон сказал, что Ева Хильстрём была одна.
– И к тому же владела собой лучше всех. По-видимому, она была готова к такому повороту.
– Она будет обвинять нас. И не без оснований – мы ничего не предприняли.
– Ты и в самом деле так считаешь?
– Нет. Но это ничего не значит. Будь у нас побольше людей, все было бы по-другому. Да еще сезон отпусков… Объяснения всегда найдутся. А кончается все тем, что вот стоит перед тобой мать и видит, что ее худшие опасения подтвердились.
– Я, кстати, хотела поговорить с тобой как раз об этом. Нам нужны люди. Дополнительное подкрепление. И как можно быстрее.
Валландер слишком устал, чтобы возражать, хотя в душе он был не согласен. Обычная надежда – чем больше людей, тем быстрее достигаем цели. Но по опыту он знал, что это вовсе не так. Лучше и четче всего работает небольшая спаянная группа.
– Что скажешь?
Он пожал плечами:
– Ты знаешь мое мнение. Но если ты попросишь подкрепления, я сопротивляться не буду.
– Я-то думала, мы решим это прямо сейчас.
– Не стоит, – сказал он. – Все слишком устали. Сейчас от нас толку мало. Отложим до завтра.
Он посмотрел на часы и поднялся – без четверти одиннадцать. Они вместе направились в комнату для совещаний. В коридоре им встретился Мартинссон – его брюки были до колен перепачканы глиной.
– Где это ты так? – спросил Валландер.
– Искал дорогу покороче, – мрачно сказал Мартинссон. – У меня в кабинете другие. Сейчас приду.
Валландер зашел в туалет выпить воды. Увидел свое отражение в зеркале и отвел глаза.
Без десяти одиннадцать начали оперативку. Место Сведберга по-прежнему пустовало. Нюберг только что вернулся из парка. В ответ на немой вопрос Валландера он помотал головой – ничего. Ничего существенного не найдено.
Валландер начал с рассказа о своем посещении больницы. Он захватил с собой кассету и магнитофон. Когда зазвучал голос Сведберга, в комнате словно потемнело. Но когда, отключив запись, Валландер кратко изложил свои выводы, общая подавленность на мгновение отступила. Сведберг что-то знал. Вопрос только, не из-за этого ли знания его убили.
Валландер отодвинул магнитофон и уронил руки на стол. Он начал говорить, еще сам не зная, что именно Хочет сказать, словно нащупывая ускользающую нить.
Они засиделись далеко за полночь. Позади осталась и усталость, и горечь. Опять прочесываем местность, думал Валландер, только теперь не внешний ландшафт, а свой внутренний. Точно, именно это мы и делаем. На сей раз прочесываем собственные наблюдения, а не непролазный кустарник. Но все очень похоже.
Вскоре после двенадцати они решили отдохнуть. После перерыва Мартинссон по ошибке занял стул Сведберга, но тут же пересел. Валландер сходил в туалет и попил воды. У него болела голова, во рту пересохло, но он старался держаться. Во время перерыва он зашел к себе кабинет и позвонил в больницу.
Долго не отвечали, потом трубку взяла сестра – та самая, что брала у него кровь из пальца.
– Девочка спит, – сказала она, – Попросила снотворное, но мы, как вы понимаете, не можем удовлетворить ее просьбу. В конце концов заснула и так, без снотворного.
– Родители звонили? Ее мать?
– Только какой-то мужчина, сказал, что сосед.
– Лундберг?
– Именно он. Лундберг.
– Реакция наступит завтра, – сказал Валландер.
– А что случилось?
У Валландера не было причин скрывать от нее истину. Она долго не произносила ни слова.
– Даже не верится, что это правда, – сказала она наконец. – Как такое может быть?
– Не знаю, – сказал он честно. – Я точно так же ничего не понимаю, как и вы.
Он вернулся в комнату для совещаний. Надо было подвести итоги.
– Не знаю, почему все это случилось, – начал он. – Так же, как и вы, не могу понять, какое безумие заставило кого-то хладнокровно расстрелять троих ребят на пикнике. Не вижу мотива, а потому не могу представить убийцу. Но ход событий я так же, как и вы, могу проследить. Может быть, не совсем ясно, с провалами, но вы меня поправите. И добавите, если я что-то упустил. Итак, еще раз сначала.