На шаг сзади

Манкелль Хеннинг

– Все равно. Кто-то из вас.

Он прижал пальцем рычаг, тут же отпустил и набрал номер Моны в Мальмё. Каждый раз, когда она звонила, он пугался – вдруг что-нибудь случилось с Линдой.

Она взяла трубку после второго сигнала. Каждый раз при звуках ее голоса у Валландера сжималось сердце. Иногда ему казалось, что боль с годами слабеет, но уверен в этом он не был.

– Надеюсь, не помешала, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?

– Это я звоню, а не ты. Я чувствую себя нормально.

– А голос усталый.

– Потому что я устал. Ты же наверняка читала, что погиб один из моих сотрудников. Сведберг. Ты его помнишь?

– Очень смутно.

– А что

ты хотела?

– Я хотела тебе сказать, что выхожу замуж. Валландер чуть не бросил трубку, но удержался. Так и сидел – молча, неподвижно.

– Ты меня слышишь?

– Да, – сказал он. – Слышу.

– Я тебе говорю, что выхожу замуж.

– За кого?

– За Класа-Хенрика. За кого же еще?

– За игрока в гольф?

– А вот этого не надо было говорить. Довольно глупо.

– Тогда прошу прощения. Линда знает?

– Сначала я хотела сказать тебе.

– Не знаю, что и говорить. Наверное, мне надо тебя поздравить.

– Ну хотя бы… Впрочем, долгие разговоры тут ни к чему… Я просто хотела, чтобы ты знал.

– А кто тебе сказал, что я хочу что-то знать? Я знать ничего не хочу ни о тебе, ни о твоих поганых хахалях!

Внезапно им овладела ярость – он даже сам не понял почему. Может быть, просто от усталости, но скорее всего, от сознания, что теперь Мона покинула его окончательно и бесповоротно. Когда она сказала, что хочет с ним развестись, он разъярился точно так же. И вот теперь она выходит замуж.

Он швырнул трубку с такой силой, что рычаг сломался. Вошедший Мартинссон вздрогнул. Валландер, не глядя на него, растерзал телефонный аппарат и выкинул в корзину для бумаг. Мартинссон с опаской смотрел на него, словно боясь и сам стать жертвой внезапного бешенства, потом махнул рукой и повернулся, чтобы выйти.

– Что ты хотел?

– Я могу зайти попозже.

– Это личное, – сказал Валландер. – К делу отношения не имеет. Что ты хотел?

– Я еду к Норман. Думаю начать с них. К тому же не исключено, что Лиллемур Норман знает, куда могла деться Иса.

Валландер кивнул:

– Сейчас подъедет Ханссон или Анн-Бритт. Попроси их взять на себя остальных.

Мартинссон нерешительно остановился в дверях:

– Тебе нужен новый телефон. Я скажу на складе.

Валландер махнул рукой.

Он долго сидел молча, не в состоянии заставить себя чем-то заняться. Который раз уже он убеждался, что Мона как была, так и осталась самой близкой ему женщиной.

Только когда в дверях появился полицейский с новым телефоном, он очнулся, тяжело поднялся со стула и вышел, впрочем, тут же остановился в коридоре – не мог сообразить, куда он собирался идти. Дверь в кабинет Сведберга была приоткрыта. Он толкнул ее ногой. В солнечном свете было хорошо видно, что на столе скопился тонкий слой пыли. Валландер вошел и закрыл за собой дверь. Неуверенно сел на место Сведберга. Анн-Бритт давно уже просмотрела все бумаги – в аккуратности ей не откажешь. Переделывать после нее работу не надо. Вдруг он вспомнил, что у Сведберга был еще шкаф в подвале. Скорее всего, Анн-Бритт смотрела и там, но почему-то ничего не сказала. У Валландера в кармане по-прежнему лежала связка ключей от квартиры Сведберга, которую ему дал Нюберг, но среди них подходящего ключа не нашлось. Он пошел в вестибюль и отыскал Эббу.

– Его запасные ключи здесь, – ответила она с недовольством в голосе.

Валландер взял ключи и собирался уйти, но она его удержала:

– Когда похороны?

– Не знаю.

– С ужасом думаю, как все это будет.

– По крайней мере, не будет плачущей вдовы и маленьких детей, – тихо сказал Валландер. – Но конечно, тяжело.

Он спустился в подвал и нашел шкаф Сведберга. Он понятия не имел, что именно он надеется там найти. Может быть, ничего. Скорее всего, ничего. Два полотенца – каждую пятницу Сведберг ходил в сауну. Мыльница, шампунь. Старые кроссовки. Валландер пощупал рукой на верхней полке – там лежала пластиковая папочка с бумагами. Он достал ее, надел очки и начал листать. Напоминание – Сведберг должен привезти машину на техосмотр. Какие-то от руки написанные бумажки – с трудом прочитав их, он понял, что это списки покупок. Несколько билетов – на поезд и на автобус. Девятнадцатого июля Сведберг, если, конечно, это был он, ездил в Норрчёпинг первым утренним поездом. Двадцать второго июля вернулся в Истад. Билеты на автобус были очень неразборчиво напечатаны. Он поднес их к свету, но прочитать все равно не удалось. Он запер шкаф, взял папку и пошел к себе в кабинет. С лупой ему удалось разглядеть, что на билете стоит только цена и штемпель – «Эстгётатрафик». Он нахмурился и отложил билеты. Что Сведберг делал в Норрчёпинге? Или поблизости от Норрчёпинга. Его не было три дня, посередине отпуска.

Валландер набрал номер Ильвы Бринк. Как ни странно, она оказалась дома. На вопрос, что делал Сведберг в Эстергётланде, она ничего не могла ответить. Родственников у них там нет.

– Может быть, там живет эта самая Луиза? – предположила она. – Вы узнали, кто она такая?

– Пока нет, – сказал Валландер. – Но вы, видимо, правы.

Он вновь сходил за кофе, продолжая думать о разговоре с Моной. Непонятно, как можно пойти замуж за этого худосочного гольфиста, который зарабатывает импортом сардин! Он вернулся в кабинет – автобусные билеты все еще лежали на столе. Внезапно он замер, не донеся до рта чашку.

Как он сразу не сообразил! Что там написано в фотоальбоме Исы Эденгрен? Как назывался этот островок? Бернсё? Мартинссон же разузнал, что остров этот находится где-то в шхерах у побережья Эстергётланда.

Он резко отставил кофе, так что даже пролил немного, и обновил свой новый телефон звонком к Мартинссону.

– Ты где?

– Пью кофе с Лиллемур Норман. Ее муж сейчас придет.

По голосу Валландер понял, что разговор не из простых.

– Я хочу, чтобы ты спросил у нее одну вещь, – сказал он, – прямо сейчас, не вешая трубку. Спроси, известен ли ей остров под названием Бернсё. И какое отношение имеет он к Исе Эденгрен.

– Только это?

– Только это. Прямо сейчас.

Валландер ждал. В дверях появилась Анн-Бритт Хёглунд. Ханссон, по-видимому, понял, что Валландеру хотелось бы видеть именно ее. Она молча показала на чашку кофе и ушла.

– Ответ неожиданный, – послышался в трубке голос Мартинссона. – Она говорит, что у Эденгренов дачи не только в Испании и Франции, но и дом на Бернсё.

– Отлично, – сказал Валландер. – Теперь кое-что проясняется.

– Более того, – продолжил Мартинссон. – Лена Норман и другие – Буге и Хильстрём – тоже туда ездили.

– Я знаю, кто еще там бывал, – сказал Валландер.

– Кто?

– Сведберг. Между девятнадцатым и двадцать вторым июля.

– Черт! Как ты это выяснил?

– Узнаешь, когда появишься.

Валландер положил трубку. В кабинете вновь появилась Анн-Бритт и сразу поняла – что-то произошло.

17

Валландер был прав – Анн-Бритт в свое время просто не подумала про шкаф в подвале. Он даже ощутил нечто вроде торжества – она не подумала, а он подумал. Он всегда считал Анн-Бритт образцовым полицейским, но и она, оказывается, может ошибаться.