На скосе века

Коржавин Наум Моисеевич

Чаще лишь задевают, Ослабев напоследок. Но порой пробивают И броню пятилеток. И в махине железной Занимается пламя, И мы рушимся в бездну, Подожжённую нами. И всё видится шире. Дым глаза застилает. И никто в целом мире Нам спастись

не желает. И неправда прямая (А куда ж нам податься?) Всё сильней прижимает Нас друг к другу и к старцам. Кто поймёт нас? — Всю эту Заколдованность круга. Никого у нас нету — Мы одни друг у друга.

XI

Пьём за дружбу, ребята! Мы друг к другу прижаты. Мы друг к другу прижаты И кругом виноваты. Мы! — твержу самовольно, Приобщаясь к погостам. От стыда и от боли Не спасёт меня Бостон, Где в бегах я. Где тоже Безвоздушно пространство. Где я гибну… Но всё же Не от пули афганской. Не от праведной мести, Вызвав ярость глухую, А в подаренном кресле, Где без жизни тоскую. Где и злость, и усталость — И пусты, и тревожны… Где так ясно: осталась Жизнь — где жить невозможно. Там, в том Зле, что едва ли Мир не сцапает скоро. Там, откуда послали Этих мальчиков в горы.

XII

Мы! — твержу. Мы в ответе. Все мы люди России. Это мы — наши дети Топчут судьбы чужие. И вполне, может статься, Тем и Бог нас карает, Что кремлёвские старцы В них, как в карты, играют. Нет!.. Пусть тонем в проклятьях, Мы! — кричу, надрываясь. (Не «они» ж называть их, В их стыде признаваясь.) Мы!.. Сбежать от бесчестья, — Чушь… Пустая затея… Мы виновны все вместе Пред Россией и с нею. Тем виновней, чем старше… Вспомним

чувства и даты. Что там мальчики наши — Мы сильней виноваты.

XIII

Мы — кто сгинул, кто выжил. Мы — кто в гору, кто с горки. Мы — в Москве и Париже, В Тель-Авиве, Нью-Йорке. Мы — кто пестовал веру В то, что миру мы светим, Мы — кто делал карьеру И кто брезговал этим. Кто, страдая от скуки И от лжи, — всё ж был к месту. Уходя то в науки, То в стихи, то в протесты. Кто — горя, словно в схватке, В мыслях путаясь рваных, Обличал недостатки В нашумевших романах. Иль, гася раздраженье, Но ища пониманья, Приходил к постиженью, А порой и к признанью.

XIV

Мы — кто жаждал не сдаться, В дух свой веря упорно. Словно нас эти старцы Не держали за горло. Жил — как впрямь признавая, Что тут бой, а не яма, Адской тьме придавая Статус жизненной драмы.

XV

Да — тоской исходили. Да — зубами скрипели. Всё равно — допустили. Всё равно — дотерпели. Старцы — нелюдь. Мы ж — люди. Но всю жизнь без печали Мы не сами ль на блюде Им детей подавали? Без особых усилий, Не поморщившись даже. Мы привыкли. Мы были В детстве поданы так же. И взлетал так же слепо Тот же радостный голубь. Надо вырваться к небу. Трудно вырваться… Прорубь.

XVI

Мальчик, сдвинувший брови В безысходной печали, Меньше всех ты виновен, Горше всех отвечаешь. Как приходится сыну, Если предки такие. Как за все наши вины Отвечает Россия. Бостон — Вермонт — Бостон, 1981—1982