На службе весны строевой. Стихи, Остудин Алексей

На службе весны строевой. Стихи

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Часть средств от продажи книги будет перечислена в библиотечные фонды территорий, пострадавших от военных действий.

В книге возможны упоминания организаций, деятельность которых запрещена на территории Российской Федерации, таких как Meta Platforms Inc., Facebook, Instagram и др.

Остудин. Парадоксов нет

Остудин, парадоксов друг. И, к слову, мой добрый приятель.

Огромный такой мужик медвежьей силы, никак не совпадающий с привычным представленьем о поэте.

И тем не менее: публикуемый в самых почётных местах, принимаемый в самых приличных домах – по крайней мере, во времена прежние, допотопные.

Но случился известный всем потоп – когда русская весна, преодолев очередной болевой порог, прорвала все мыслимые плотины, и Остудин как поэт самого высокого класса оказался

собственно там, где ему и положено быть: внутри русского языка.

Мир его поэзии, казалось бы, выглядел так, что, на первый пригляд, никакой «земли» и «почвы» в авторском мировоззрении быть не может: у Остудина шла непрестанная игра на высшем напряжении языка как такового.

Порой создавалось ощущение, когда появлялся остудинский сборник (а у меня есть все или почти все), что ты не книгу читаешь, а явился на фабрику божественных шутих – где их выдумывают, готовят и тут же проверяют. Всё летит, взрывается, над головой треск: весело и жутко.

Ну не прекрасно ли это? «Ветерок стрижёт пивные кружки, / допивает кофе майский жук, / и торчат, как перья из подушки, / веточки черёмухи вокруг, /юность от восторга еле дышит – / дремлют соловьи в ушах валторн, / жарит дождь яичницу на крыше, / по асфальту прыгает попкорн».

Встретили б две эти строфы в книге, скажем, Мандельштама, сказали бы: гений. Потом задумались бы: э, а откуда там попкорн?

Попкорн с неба выпал, из воздуха, что, по Остудину, «свободой искалечен».

Войдя в искалеченные свободой времена, я понял вот что.

Остудинский интерес к языку почти спортивный – он, производя будто бы одно и то же упражнение, бесконечно доводит его до совершенства.

(И личный его спортивный опыт тут сразу кажется неслучайным.)

Однако случившийся 2022 год разом выявил конечную цель великолепных остудинских забав и упражнений.

Те упражненья были не самоцелью.

Они были попыткой выучиться так обнять родную землю, само русское бытие (у него в прекрасных военных стихах есть об этом), чтоб язык продолжал жить и побеждать. На том же уровне подвига и самоотреченья, что явили в тот самый год русские люди, преодолевая очередной поворот нашей истории.

Когда поэзия, к счастью, не замолчала, услышав заговорившие пушки.

Ибо молчанье – это капитуляция.

Остудин же – победителен, упрям, деятелен в слове.

Это очень весенняя книга. Посмотрите, послушайте, сколько тут цветов, запахов, вкусов, звуков. Как много любви. Как много войны. Как много жизни.

И наконец.

Когда привыкаешь к его манере, в какой-то момент понимаешь: да никаких парадоксов тут нет. Кондовый реализм.

Казанский почвенник – русский поэт Остудин.

Захар Прилепин

Паренёк

В каком посёлке, городе, странестарухи кашеварят на кострах,где пищевая плёнка на окнеи дверь на всякий случай нараспах,ревёт сирена, скрученная в жгут,попробуй до подъезда добеги,когда округу «хаймерсами» жгутзасевшие в Авдеевке враги,а город пропадает, но живёт,с мопедом завозился паренёк,ему опять «до лампочки» прилёт —передохнуть под мальвами прилёг,родившийся в румяных нулевых,родную землю так успел обнять,что сволочам не то что у живых —у мёртвых не суметь её отнять.

Домой

Обижена невеста-недотрога,такое обещал и был таков —прочавкала по лужам от порогаколодезная цепь его шагов,в черёмухе разлуки дни тонули,сошла клубника, мы и не следим,вернулся тёплым вечером в июлепорывом ветра, только не один,над головой гроза трещала сухо,гром в тучах буксовал, как самосвал,«не верь досужим домыслам и слухам,я, милая, почти не воевал» —друзья и полевые командиры,выстраивались молча позади,и пролетали ласточки сквозь дырымедалей «За отвагу» на груди.

Очкарик

Ночь налево, направо пока река,жёлтый месяц в один киловаттразгорается в линзах очкарика,что на деле – сорви-голова,рвут подсолнечник трассеры плётками,за врагом обнаглевшим следя,он забил с передка улепётывать —вызывает огонь на себя,пусть дадут не совсем аккуратненько,пусть не всюду во вражью броню,убеждает оглохших соратников:отходите, а я догоню,сколько против природы ни рыпайся,обживаешься здесь и сейчас —на руках, по ухабам и рытвинам,притащили героя в санчасть,где хирург поучает конкретнуюмедсестру, матерясь слегонца —не греми, в головах, инструментами,напугаешь до смерти бойца.

Переговоры

И пошел, куда не зная,

С автоматом у плеча,

«Белоруссия родная…»

Громким голосом крича.

Давид Самойлов

Крякнул мир, но корма вдосталь, и с кредитом не беда,только обезьянья оспа зачастила в города,развелось мышей и мошек, осень с мылом моет пол,супротив кацапа может, но сдувается хохол,под бандеру как ни стригли, где топтался восемь лет,приогрёб, заправив в стринги импортный бронежилет,знал бы раньше, воля Божья, понимал бы, что не зряза порогом Запорожья тоже русская земля,он её в окопах лопал, сам под дождиком раскис,а кацапы по Европам прогуляются без визшляхте выписать по шее, англосаксам врезать в кость,как же так, без приглашенья, извиняйте, так пришлось,не сыграл покамест в ящик наступив на джавелин —притворившегося спящим Байдена расшевелим,непременно ждите в гости — надо бы, умерив прыть,взвешенно, без лишней злости, за Донбасс поговорить.

Проза жизни

В чистом поле не вера, а Веркаперекатную голь родила,прикорнула в конвульсиях ветра,а проснулась – такие дела,и – до вечера снова на выпасподрастающих папье-маше:кто родился в рубашке на выпуск,кто в гнилой телогрейке уже,то сажает вредителей Сталинто трясёт кукурузой Хрущёв.Гоголь помер, а страхи остались,потому что боимся ещё,мы живых уголков детсадисты,физкультурники уличных драки на милость врагу не сдадимся,потому что не ведаем как.

1 2