На страницах окаменевшей истории
Шрифт:
– Тоже используется для кровяных рабов?
– хмуро спросила обливи. Тот сдавленно кивнул.
Мия молча продолжила делать то, что попросил ее друг, а Хиро и Мира сели на диванчик, чтобы отдохнуть.
Повисла тишина. Никто не знал, как подступиться к теме, которая волновала всех до единого.
То, что Альвия проигнорировала официальное заявление Кассандрики, означало, что мир между двумя странами действительно разрушен. Более того, всем стало понятно, что эльфы начали охоту за сильнейшими магическими артефактами, которые они хотели использовать
Хиро сжал руки. В какой момент их жизнь пошла наперешабан? С момента смерти его отца? Или раньше? Был ли виноват во всем Нарон? Или же нет? Он уже не знал, чему верить и что принимать за правду.
Он знал лишь то, что теперь он не сможет вернуться в Альвию ни при каких условиях, а его мать, которую он любил так же, как отца, теперь стала его самым главным врагом, который хочет схватить и убить его. Там, в бою, он пытался посмотреть в ее глаза, чтобы увидеть хоть какое-то чувство, присущее матери, но он был одарен лишь взглядом, полным холода и ненависти.
Осознание этого ранило его и без того травмированное сердце.
Неожиданно он почувствовал теплое прикосновение руки и удивленно поднял глаза на сидящую рядом Миранну.
– Ты в порядке?
– очень тихо и аккуратно спросила она с явным волнением.
– Ты переживаешь из-за госпожи Эльвинэ...?
– Прости...что приходится видеть меня в таком состоянии.
– беспомощно мягко улыбнулся он ей, пытаясь успокоить ее.
– Отец однажды сказал мне, что связь между эльфами не такая сильная, как связь между кровными родственниками. Я понял его слова еще в Кассандрике, а теперь...убедился на личном примере. Со мной осталась лишь Мия - моя единственная родная кровь, рожденная из того же плода.
Девочка поникла, уставившись куда-то в пол.
– Я...понимаю тебя. Но знаешь...иногда и общая кровь ничего не значит. Иногда незнакомцы могу стать роднее, чем собственная семья.
Хиро вопросительно уставился ей в глаза. В них он увидел что-то столь родное, что в его голове снова кольнуло, а перед глазами пробежало очередное воспоминание Дэмиана.
Это было незнакомое ему место. Стояла глубокая ночь, и на широком поле лишь светлячки танцевали в своем медленном танце, освещая траву и полевые цветы.
«Ты ищешь Корону Обливиона? Хистерия, если я не ошибаюсь...? Она ведь...не твоя родственница, да? Но почему ты тогда преодолел половину мира в ее поисках? Я...не понимаю этого»
Перед собой Хиро видел эльфийку с светло-русыми волосами и ярко-зелеными глазами, в которых сияли далекие звезды.
«Хистерия была рядом со мной с самого детства. Она учила меня магии и жизни. Мне она...была старшей сестрой...нет, даже второй матерью. Ее исчезновение...Мне было тяжело принять его за правду, когда я услышал о нем. Я даже не стал думать о том, с какими сложностями я столкнусь по пути, ведь война была в самом разгаре. ...желание найти ее повело меня вперед, и я встретил всех вас...» - ответил ей Дэмиан, поднимая глаза в небо.
«Между вами нет кровного родства, но ты все равно любишь ее, как свою родню...? Это...удивительно. На самом деле...отец, вернее, король Эрдан...хоть мы с ним родная плоть и кровь, но мы никогда не могли найти общего языка...и вот, к чему все свелось...я завидую тебе...» - она опустила голову, заметно погрустнев.
«Тогда...может мы все станем семьей?» - успокаивающе улыбнулся ей Дэмиан, нежно хлопая по плечу. «Я, Джакасис, Амира, ты и Фердинанд. Может быть, когда война закончится, мы все станем жить долго и счастливо, поддерживая друг друга? Наша жизнь вся впереди, и у нас будет много времени, чтобы узнать друг друга лучше!»
Принцесса удивленно посмотрела на пылкого архимага, и смущенно посмеялась.
«Мне нравится...очень нравится. Это...было бы славно...»
По ее щеке скатилась слеза, и яркая заря осветила ее силуэт. Перед глазами Дэмиана предстала невероятно прекрасная картина, которую он запечатлел на долгие годы, а сердце его забилось быстрее при одном виде ее улыбки.
После войны все пятеро были разделены, а потом, после смерти Амиры, и вовсе никогда более не собирались все вместе. Но Дэмиан сдержал свое обещание, данное на рассвете, и провел с Милениэль всю ее жизнь, ни на секунду не оставляя одну и продолжая поддерживать ее.
Из глаз Хиро вновь выступили слезы, и обливи испугалась.
– В чем дело?
– А...прости, просто одно из воспоминаний Дэмиана пришло мне в голову.
– покачал он головой.
– Я думаю, ты права. Я потерял свою семью, своих отца и мать, но обрел всех вас. Так...могу ли я сказать, что вы моя новая семья?
Миранна счастливо улыбнулась.
– Конечно!
Почти тут же они услышали слабое мычание и шорохи и подскочили.
Джек все еще держал руку Рин в своих, когда она открыла глаза, размытым взглядом пытаясь увидеть хоть что-то.
– Рин!
– Мия тут же приблизилась к кровати, хватая девушку за другую руку и поднося три пальца прямо к ее глазам.
– Ты как?! Слышишь меня?! Сколько пальцев я показываю?!
– ...прекрати кричать...я прекрасно слышу тебя и вижу три пальца...
– ответила та, пытаясь пошевелиться. Но слабость в теле никуда не делась, и у нее получилось лишь немного подвигать головой, чтобы увидеть всех.
– Мия, принеси сюда сок.
– строго сказал Джек, тем временем поднимая корпус девушки, чтобы посадить ее. Эльфийка немедленно принесла стакан, и тот, взяв его, поднес к губам жрицы.
– Пей.
– Что...это?
– Быстрее восстановишь свою кровь. Пей быстрее.
– коротко ответил ей вампир с серьезным выражением лица. Придержав ее за плечо, он начал вливать в нее раствор, и на их глазах лицо и губы девушки становились розовее, возвращаясь в их привычное слегка бледное состояние.
Выпив весь стакан, Рин наконец-то смогла четко видеть окружающих.
– Кровавый брилец...? Как ты нашел его на юге...?
– спросила она.
– Оборотни используют его от похмелья.
– ответил ей вампир.
– Стало лучше?