На странных берегах
Шрифт:
Старик-капитан посерел лицом. Шанданьяк сообразил, что с потерей груза Чаворту еще не грозила долговая тюрьма. Не лишись он «Кармайкла», он мог бы продать корабль, и после расплаты с акционерами или совладельцами у него еще остались бы деньги на уплату страховки за груз. Это, без сомнения, оставило бы его без гроша, но по крайней мере позволило сохранить секрет, насчет которого он однажды спьяну проболтался Шанданьяку: поскольку стоимость страховки выше, чем вся прибыль, на которую он мог рассчитывать, он взял с владельцев груза деньги на страховку, а документы
На палубу поднялся один из пиратов, посланных вниз Дэвисом, и, глядя назад, поманил кого-то рукой с зажатым в ней пистолетом. На солнечный свет сначала, шатаясь, выбрался корабельный кок, который явно последовал освященной временем традиции встречать опасность, упившись, что называется, до положения риз, затем появились двое мальчишек-юнг и Бет Харвуд.
Девушка была бледна и напряжена, но сохраняла видимое спокойствие, пока не увидела растрепанного отца.
– Папа! – крикнула она, бросаясь к нему. – Тебе больно? Тебя ранили?
Не дожидаясь ответа, она сердито обернулась к Дэвису:
– Вы уже причинили ему достаточно горя. Встреча с пиратом Черная Борода стоила ему руки. Что бы он ни сделал вашим людям сегодня…
– …является предметом их глубокой благодарности, мисс, – улыбаясь во весь рот, заявил Дэвис. – Согласно договору, который он с Тэтчем – Черной Бородой, если хотите, – заключили в прошлом году, ваш папочка доставил нам этот прекрасный корабль.
– Да о чем вы?.. – начала Бет, но договорить не успела. Чаворт взревел, вырвал у ближайшего пирата саблю, оттолкнул его и занес саблю над Дэвисом.
– Нет! – крикнул Шанданьяк, рванувшись вперед. – Чаворт, не надо!..
Дэвис спокойно достал пистолет из-за своего яркого пояса, взвел курок и выстрелил Чаворту в грудь. Пуля пятидесятого калибра с такой силой ударила капитана, что на какое-то мгновение он, перевернувшись в воздухе, почти встал на голову и только потом рухнул на палубу безжизненной грудой.
Шанданьяк почувствовал головокружение и никак не мог набрать в легкие достаточно воздуха. Время словно остановилось… нет, скорее теперь каждый момент существовал сам по себе, не связанный с общим ходом событий. Бет вскрикнула. Из дула пистолета вырвался клуб дыма. Морская чайка в испуге взмыла в воздух. Выроненная Чавортом сабля заскользила и завращалась по палубе, задев эфесом ногу Шанданьяка. Он нагнулся и поднял оружие.
И тут, без всякого участия сознания, он кинулся на предводителя пиратов. И хотя палуба под ногами отдает гулким эхом и рука устремлена вперед, держа зажатую в ладони тяжелую саблю, мысленно он вновь за ширмой, искусно дергает за веревочки, и марионетка Меркуцио прыгает навстречу марионетке Тибальду в движении, которое отец всегда называл coupe-et-fleche.
Удивленный Дэвис улыбнулся, кинул разряженный пистолет кому-то из пиратов и обнажил свою рапиру, принимая классическую стойку en garde.
С последним шагом – Шанданьяк буквально ощутил рывок веревочки вверх – он острием сабли отвел рапиру Дэвиса и, привыкнув к тому, что Тибальд отбирает атаку движением шпаги вбок, сделал выпад – почти слишком быстро; однако в реальной, неотрепетированной ситуации Дэвис принял все за чистую монету и парировал – впустую. Его бок оказался незащищен, и Шанданьяк с разбегу вонзил в него саблю. Эфес тут же оказался вырван из неопытной руки.
Сабля зазвенела, упав на палубу, и на одно долгое мгновение все замерло. Дэвис, развернувшись по инерции и все еще стоя на ногах, смотрел удивленно на Шанданьяка, а Шанданьяк напряженно застыл, ожидая, что в любой момент и откуда угодно раздастся выстрел, беспомощно глядя в глаза раненому пирату.
Наконец Дэвис медленно вложил рапиру в ножны и так же медленно опустился на колени. Тишина царила невероятная, слышно было, как падают на палубу капли крови.
– Убейте его, – отчетливо произнес Дэвис. Шанданьяк повернулся было к борту, намереваясь прыгнуть в воду и попытаться доплыть до Эспаньолы, когда тишину прорезал чей-то насмешливый голос:
– Убить за то, Фил, что он оказался искуснее тебя в фехтовании? Вот уж верный способ подтвердить свое превосходство.
Эти слова вызвали глухой ропот среди пиратов, и Шанданьяк замер, покосившись на Дэвиса. В душе он молился, чтобы тот истек кровью и не повторял приказа.
Но Дэвис глядел на пирата, который только что высказался. Он по-волчьи осклабился и показал на рану:
– А, Веннер, ты всерьез считаешь это раной? Этот порез?
Дэвис оперся руками о палубу, согнув сначала одну ногу, приподнялся, все еще улыбаясь, глянул опять на Веннера и медленно-медленно встал. Улыбка не сходила с его лица, хотя он сильно побледнел под загаром и по вискам струился пот.
– Ты… ты новичок, Веннер, – хрипло сказал Дэвис. – При случае спроси Эбботта или Гарднера, какой должна быть рана, чтобы вывести меня из строя.
Он сделал глубокий вдох, пошатнулся и какое-то время созерцал палубу. Штанину по всей длине окрасило кровью. Через секунду он поднял голову и неуверенно сделал шаг назад, вынимая рапиру опять.
– Или… Веннер, ты и сам не прочь… проверить, насколько эта царапина вывела меня из строя?..
Веннер оказался низеньким крепышом с лицом, изъеденным оспой. С полуулыбкой на губах он какое-то время молча разглядывал своего капитана, словно противника за игорным столом, который либо притворяется пьяным, либо нарочно преувеличивает степень опьянения. Наконец он просто развел руками.
– Дьявол меня побери, Фил, – весело сказал он. – Ты же знаешь, нам с тобой делить нечего.
Дэвис кивнул и позволил себе на мгновение прикрыть глаза.
– Да, конечно.
Засовывая рапиру в ножны, он повернулся к Шанданьяку.
– Веннер, однако, прав, – проскрипел он. – Я чертовски рад, что никто не убил тебя… по крайней мере пока я не смогу научиться этому финту. – Он позволил себе прислониться к стене кубрика. – Но Боже милостивый! – воскликнул он с ноткой искреннего изумления. – Откуда ты знаешь такой славный трюк, хотя двигаешься хуже утки и саблю держишь, как кок сковороду!