На Таити
Шрифт:
Действительно, страшно становилось за Бетти при виде ее матери, которая страдала эротоманией. Они были очень похожи: те же длинные, прямые, рыжеватые волосы, голубые, бледные глаза, широкий, плоский, бледный рот, хрупкие кости. Одетая во что попало, с спускающимися дырявыми чулками, растегнутыми прорехами, болтающейся грудью, вся помятая и обвислая, мать Бетти ночью выходила из дому и останавливала прохожих.
У Бетти есть еще годовалая сестренка, розово-белое, пухлое, веселое, замечательное создание. Каждый день встречала я Бетти на скамеечке около ее дома, рядом с ней бэби возится в коляске, а англичанин с Моореа,
Отец Бетти — инженер, управляющий новым американским заводом на острове — корректный, нормальный человек, замечал, что для характера дочери жизнь в колониях не подходит и решил отправить ее учиться в Сан-Франциско, в католический монастырь. Полились потоки слез. Сидя у меня на террасе, в розовом платье, с бесчисленным количеством воланов, и нервно дергая связанные широкой черной лентой волосы, Бетти рассказывала мне, что из монастыря выпускают раз в месяц, что в Сан-Франциско у нее только одна старая тетка, похожая на кормилицу, и что лучше уж она выйдет замуж, чем пойдет в монастырь.
В монастырь ее все-таки отправили.
Ехали мы случайно на том же самом пароходе. Проплакав первые двое суток и повспоминав англичанина с Моореа, она занялась другим, и я дрожала за ребенка, который ползал по палубе. В каюте Бетти с матерью положили ребенка на верхнюю полку, откуда он моментально скатился, только случайно не убившись насмерть.
Отец остался на острове один, убежденный, что дочка выйдет из монастыря скромной и благовоспитанной барышней.
XII
МЫ ТАНЦУЕМ
Когда будешь большая,
Отдадут тебя замуж
В деревню большую,
В деревню чужую.
Уж и там и дерутся,
Топорами секутся.
И утром там дождь и дождь.
И вечером дождь и дождь…
На террасе с четырех часов накрыт стол. Апау приносит только что испеченное горячее печенье, чай и клубничное варенье. Прямые темно-зеленые плотные шторы опущены. На стене пестрится русская деревенская вышивка, в стекле на столе веселятся радужные зайчики. Другая сторона террасы изнемогает на солнце. Если выглянуть из-за штор, там невыносимо блестит и играет перламутровая почти белая рябь моря. Закроешь глаза, а веки просвечивают, как если положить руку на электрическую лампочку, и рука вдруг становится алой и прозрачной.
Еще сегодня звучат у меня в ушах тоненькие гавайские песни и я вижу полутемную, большую, пустую комнату, с ярко и четко прорезанными четырехугольниками дверей. Танцуем в купальных белых туфлях без каблуков, с резиновой бесшумной подметкой, они чудесно скользят по гладкому полу. К граммофону приставлен аккуратный темный англичанин с Моореа, которого нам никогда не удастся научить танцевать. Андрей, в узких полотняных белых штанах, подтянутых кожаным кушаком, в рубашке с отложным воротником и засученными выше локтя рукавами, танцует только с Бетти или со мной, с другими он не умеет.
Berthe, жена аптекаря, истово вертится, обливаясь потом и поводя испуганными глазами.
Таути приносит еще чаю.
Солнце начинает садиться за Моореа.
Поднимаем шторы, отдыхаем на подушках кушетки, на подвешенной на канатах кровати, легонько качаясь на ней.
Мимо дома проезжает губернатор с женой…
Проезжает желтая Испано-Суиза в банк за К Во избежание скандала Ниота спешит домой.
Проезжает в громыхающей коляске инспектор с толстым животом.
Кто-то зовет Бетти. — «До завтра». Англичане с Моореа идут ее провожать.
Вот возвращается Суиза с К.
Скоро мы останемся вдвоем. Теперь скорей под душ. Вахинэ накрывает на стол. Темно. Пообедаем и сядем на скамеечку, что против нашего дома, на берегу моря.
XIII
О ЧЕМ ПРИМЕРНО Я ДУМАЛА, СИДЯ ВЕЧЕРОМ НА СКАМЕЙКЕ ПЕРЕД НАШИМ ДОМОМ У МОРЯ
Продавщица, у которой я вчера купила материю на платье, была в черных перчатках.
Сегодня ее отвезли в лепрозорий. Говорят, что инкубационный период проказы пять лег.
Вот гудок. Это пароходик с «Raiatea» [13] . Ему давно пора на слом, а все продолжают спокойно ездить на нем.
Море сегодня хмурое, китайцев с черным зонтиком под мышкой верно укачало, как всегда. (И отчего это они всегда с зонтиком ездят?).
С «Raiatea» сегодня приезжает инженер…
Надо сказать Апау, чтобы он брал побольше льда.
Ванилью здесь пахнет только в первый вечер…
Землетрясение — это совсем не страшно: стена, к которой я прислонилась, чуть дрогнула, и стаканы на столе зазвенели…
13
…Raiatea — Второй по величине остров в архипелаге островов Общества.
Говорят, вчера акула к самому берегу подплыла. Бетти такая неосторожная, купается ночью со своими англичанами и выплывает так далеко. Какая Бетти бледная, золотоволосая, тоненькая. Баловаться очень любит.
В кинематографе Тамари сейчас, верно, перерыв, все вышли на улицу, щелкают орехи и едят арбузы.
— Как ты думаешь, м-м Какаду, хорош ли будет жеребец, которого мы вчера видели? Я очень беспокоюсь, что у него плечо слабое.
— Не беспокойся, пока это выяснится, пройдет года два, и мы будем в самой обыкновенной Европе.
В Тамари, верно, опять завертелась использованная фильма. Мчатся каубои, и гармошка гудит все тот же постоянный мотив, Бернар переводит надписи на Маори и отпускает неприличные шутки, понятные туземцам…
Почта придет через три недели, можно начинать писать письма…
Отчего эти листья днем совсем темные, а ночью белые?…
— М-м Какаду, пора спать!
XIV
ТАУТИ
Мне пришлось отказать Вахинэ, так как с каждым днем она приходила все позднее и все пьянее; танэ ее становился все злее, скандалы ночью во дворе — все громче и кончилось тем, что Вахинэ, избитую сапогом, отвезли в больницу.