На трех Олимпиадах. Хельсинки. Мельбурн. Рим
Шрифт:
— Да. Бросьте вы эти бабушкины сказки рассказывать. Какое имеет отношение зеркало ко мне, к моим выступлениям! Помогите, пожалуйста, подобрать осколки.
Не очень вежливо, конечно, но злость берет, когда слышишь такие глупости.
На следующий день после выступления мне пришлось снова вспомнить о случае с зеркалом. Ко мне подходит группа спортсменов из другой делегации. Спрашивают, правда ли, что я перед состязаниями разбил зеркало. Среди спортсменов немало людей, которые верят в различные приметы. Оказывается, один из ватерполистов тоже разбил зеркало, а им предстоит сегодня ответственная встреча с югославами.
Отвечаю: "Бояться
За час до начала соревнования приезжаем в "Экзебишен холл". Вся команда в полном составе. У ребят настроение неплохое. Для них все волнения и переживания уже позади. Рыбак и Богдановский в окружении любителей автографов — приятное занятие после успешных выступлений!
Взвесился. Шеппард легче. Ничего, больший вес еще не поражение. Врач подсчитывает пульс — 120 ударов в минуту. Отличное стартовое состояние. Теперь можно не сдерживать себя. Пусть сердце бьется учащенно, глаза сверкают и появляется чувство, что ты готов сдвинуть горы. Такое состояние сейчас необходимо. Подкрепляюсь крепким мясным бульоном, заправленным "Пролаком", порошком, содержащим большое количество белка. Выпиваю чашку крепкого черного кофе и проглатываю витаминную "бомбу" — необходимый комплекс витаминов и микроэлементов.
Диктор объявляет: "Приготовиться для построения и представления публике". 16 атлетов выстраиваются на сцене. Зрительный зал довольно оригинальный, имеет вид креста. Помост установлен под куполом, как раз на середине. Одна часть креста отгорожена, там размещены раздевалки и помосты для разминки. В зале около 400 зрителей, которые тепло приветствуют атлетов.
Расположение сцены, помоста и судей напоминает состязания в Хельсинки. Но судейское жюри возглавляет президент Международной федерации гиревого спорта и физической культуры Нюберг, представитель Финляндии, который относится к нам довольно лояльно.
Начинается жим. Мне выходить последнему. Поэтому иду в раздевалку отдыхать. Массажист растирает согревающей растиркой плечи, руки, колени. Забинтовал кисти рук, чтобы лучше удерживать в руках предельный вес. Готов к подъему штанги. Иду на разминку. Походка легкая, пружинистая, ощущаю какую-то необычайную легкость в движениях. Но возбуждение очень велико. Плохо: жим требует больше спокойствия, сосредоточенности. Искусственно выполняю все: упражнения в замедленном темпе. Иначе нельзя, перегорю, не хватит нервной энергии до конца соревнований. Видимо, они закончатся далеко за полночь, часов через семь-восемь.
Разминка показала, что можно начинать с большого веса. Записано в протоколе 135 килограммов. На штанге уже установили этот вес. Шеппард, как и я, пропускает. Прибавляют на штангу еще 2,5 килограмма — снова пропускаю, американец тоже. Да, борьба началась.
На штанге 140 килограммов. Пошел Шеппард. Не поднимает. Тренер Яков Григорьевич Куценко говорит: "Пора, Аркадий". Меня как будто подключили к электрической сети, к каждой клеточке моего тела мгновенно побежал ток высокого напряжения. Внутри все горит, кончики пальцев покалывает, как иголочками. Такое состояние хорошо иметь перед рывком, а сейчас надо быть спокойнее.
Медленно, сдержанно поднимаюсь на сцену. Пару раз прошелся перед помостом, освоился со сценой, относительно успокоился. Подошел к снаряду, провернул гриф. Вращается хорошо. Теперь можно начинать. Легко беру вес на грудь, пауза — и тяжесть медленно поползла вверх. Слышу команду опустить. Все в порядке, судьи единогласно засчитывают.
Снова Шеппард у штанги. Выжимает, но сходит с места. Неудача. Осталась последняя попытка: или продолжение борьбы, или ноль. Видим, как американская команда переживает, смотрят с напряжением на помост, где снова стоит Давид. Взялся за гриф. Нет, опять отходит и сосредоточивается. Я не завидую ему в этот момент, трудно в оставшийся подход осилить вес, который дважды неудачно пытался выжать. Долго стоит американец у штанги. Ведь последняя попытка, а если снова неудача, то значит усилия всей команды сводятся на нет. Сейчас такая реальная возможность выиграть у русских! Когда представится еще такой случай?
Наконец, Шеппард решился, взял штангу на грудь, хлопок, вес взят. Буря аплодисментов потрясла зал. Заслуженно. Молодец! Не сдали нервы.
На штанге 145 килограммов. Вес, который дает мне право рассчитывать на победу. Остался я один. Выхожу на помост с уверенностью. Подъем штанги на грудь, пауза — и тяжесть вверху. Есть. Теперь я лидер, оторвался от ближайших конкурентов на пять килограммов. Но у меня есть еще один подход. Решаем использовать его на 147,5 килограмма. Вес, который мне еще никогда не удавалось поднимать. В случае успеха бороться за первое место со мной будет очень трудно.
И снова судьи зажигают три белые лампочки, засчитывают единогласно вес, поднятый правильно. Спешу сойти со сцены, забывая, что надо пройти процедуру взвешивания. Тренер возвращает меня назад. Согласно правилам, со сцены после установления рекорда нельзя сходить, иначе рекорд не засчитывается.
Ширмы нет. Образуется кружок из судей и спортсменов, в середине которого я раздеваюсь. Встаю на весы обнаженным. Среди находящихся в зале много плохо разбирающихся в тонкостях тяжелой атлетики; как и при каких обстоятельствах происходит взвешивание спортсмена, установившего рекорд, им неизвестно. Раздаются шум, возгласы: "Отойдите, нам ничего не видно!"
Судья-информатор объявляет, что мой вес находится в нормальных границах. Отныне мировой и олимпийский рекорд в жиме для атлетов полутяжелого веса равен 147,5 килограмма.
Судьи и спортсмены, образовавшие кружок, после объявления диктора тотчас расходятся, оставляя меня для общего обозрения совершенно голым. В зале раздаются страшный хохот, шум и аплодисменты. "Стриптис" тяжелоатлета поневоле во время состязаний. Сконфуженный, стою перед многотысячной аудиторией, прикрываясь трико.
Судьи спохватились, но было поздно. Зрителей этот инцидент здорово позабавил. Я же к нему отнесся, в общем, спокойно: мысли были заняты борьбой, которая еще ждала впереди.
Разрыв в 7,5 килограмма от ближайших конкурентов подействовал на меня успокаивающе, как будто борьба уже закончилась. Расплата за спокойствие и расслабление не заставила долго ждать. В рывке я остался на первом подходе, подняв всего 137,5 килограмма. Правда, мой противник Шеппард тоже не мог поднять большего, таким образом, разрыв оставался прежним.
Неудача в рывке заставила меня мобилизоваться к следующему, заключительному упражнению — толчку. Снова появилось желание соревноваться, двигаться. Я рвался в "бой". Ждал с нетерпением выхода на помост. В движениях появились прежняя легкость, свобода, а походка стала крадущаяся, как перед прыжком. Приятное, хорошее чувство на состязаниях.