На все времена
Шрифт:
– Из-за меня умирают невинные люди с обеих сторон, – прошептала она, готовая заплакать.
– Но это неправда, дочь моя. Люди погибают из-за алчности человека, который сумел перетянуть на свою сторону множество доверчивых глупцов. Они скованы страхом.
Абриэль наклонилась к амбразуре, чтобы оглядеть округу. На горизонте сверкали десятки костров.
– Как долго, по-твоему, это будет продолжаться? Вашел пожал плечами:
– Пока северные лорды не придут в себя и не увидят истинных мотивов, которыми руководствуется Терстан.
По ночам, когда шум битвы стихал, на земле воцарялся обманчивый мир. Все,
Она и Вашел одновременно напряглись и насторожились.
– Что это было? – прошептала она.
– Бой, – мрачно буркнул он. – Ночью?! И не под нашими стенами. Неужели кто-то атаковал наших врагов?
Солдаты один за другим выходили на стены, всматривались в пространство и негромко переговаривались. Глаза Абриэль болели от напряжения. Но она продолжала вглядываться в темноту. Звуки битвы, казалось, становились ближе. Она то и дело видела, как огонь отражается от металла, слышала боевой клич…
И тут раздались громовой конский топот и крик всадника, приближавшегося к замку.
Абриэль не нужно было видеть, кто это. Сердце сразу подсказало имя того, кто презрел опасность и мрак, чтобы добраться сюда, к ней.
– Рейвен! – вскрикнула она.
Глава 20
Еще час назад Рейвен пробирался сквозь вражеские посты, крался мимо одного костра за другим, мимо патрулей, которые старались смотреть вдаль, а не в землю. И все это время он старался думать только о следующем шаге, который необходимо сделать, чтобы добраться до замка, о следующей вехе, о следующем патруле. И не смел вспоминать о единственной, той, к которой рвался всей душой. О причине, по которой он спешил, не позволяя себе задержаться ни на минуту.
Он прискакал сюда, не дожидаясь прибытия полка, который успел собрать, из людей, верных Стефану, но готовых сражаться с несправедливостью и успокоить бурлившую смутами границу. Своих солдат он оставил в лиге отсюда, зная, что один сумеет легче и быстрее проскользнуть сквозь вражеские линии.
Он должен быть в замке, что бы ни стояло на пути, ибо по другую сторону стены находилось то, что было для него самым важным в мире, куда важнее, чем он предполагал раньше, и в миллион раз важнее, чем считала она… Абриэль. Он не позволит, чтобы причинили зло как ей, так и людям, которых она любит. И при мысли о том, что она успела пережить во время осады, в нем вскипало бешенство.
Когда впереди уже виднелись стены замка, послышались предупреждающий крик и ответные вопли тревоги. Его обнаружили!
Рейвен вскочил, одновременно выхватывая клеймор, [4] и побежал. При этом он, даже не замедлив бега, свалил первого часового. На него налетели еще несколько с поднятыми мечами, но в их взглядах светился страх, словно они считали его непобедимым.
Он бросился к привязанным лошадям, обрубил узду и, вскочив на неоседланного коня, пустил его в галоп.
4
Обоюдоострый шотландский меч.
Его план потихоньку приблизиться к замку и попытаться войти через железную дверь был раскрыт. Слишком много врагов гналось за ним, чтобы рискнуть открыть дверь. Но если он сейчас попытается скрыться, подведет Абриэль, а этого допускать нельзя.
Едва он вплотную подъехал к стенам замка, из темноты выбежал мужчина, испугав коня, который встал на дыбы. Рейвен уже валился с коня, когда услышал женский вопль. Тяжело приземлившись на спину, он тут же вскочил. Клеймор был по-прежнему зажат в его руке.
Перед ним стоял Терстан де Марле, тоже держа меч.
– Рейвен Сиберн, ты должен выиграть поединок со мной, чтобы проникнуть в замок. Мы забираем его для короля Стефана.
– Очевидно, моя жена не согласна с тобой по поводу того, кто должен быть хозяином этого замка, – возразил Рейвен, видя, как вокруг собираются солдаты. – Значит, вы нападете вдесятером на одного?
– Нет, на этот раз будем драться только мы с тобой, – заверил Терстан и, повысив голос, крикнул: – Остальным держаться подальше!
– А победив, я получу сомнительную награду в виде удара в спину?
– Нет, мы пропустим тебя в замок. Согласен? Договорились, – бросил Терстан, прежде чем напасть. Но его атака была немедленно парирована ловким ударом меча, оставившего глубокую царапину на его руке. Это мгновенно излечило Терстана от убеждения в том, что он лучше владеет мечом. Вскоре он уже только и мог, что обороняться от неумолимого наступления шотландца. Царапина за царапиной, рана за раной побуждали его отступать в отчаянной попытке избежать жестоких выпадов. Внезапно Рейвен подкинул клеймор и снова поймал рукоять, изумив врага своим искусством. Даже когда Терстан попытался вновь напасть, шотландец парировал его удар с ловкостью, заставившей врага с позором отступить. Пот ручьями лился со лба Терстана. Все, что он мог, – из последних сил отбивать удары, чтобы сохранить жизнь. Но меч в его руке казался простой игрушкой и все же с каждым моментом становился все более тяжелым. Рука Терстана уже едва двигалась. Оставалось удивляться, откуда у шотландца берутся силы и выносливость неутомимо работать куда более увесистым оружием.
Рейвен был почти спокоен, и каждый удар все больше приближал его к цели. Он вдруг ощутил, как острие меча вонзилось в запястье между кольчугой и латной рукавицей, но рана показалась несерьезной. Чуть позднее он получил сильный удар в кольчужную поножь, прикрывшую бедро, и понял, что там останется большой синяк.
В воздухе звенели радостные и разочарованные крики. Солдаты принесли на стены замка новые факелы, и вокруг стало светло как днем. И Рейвен знал, что Абриэль наблюдает за схваткой.
После бесконечных недель утомительных встреч или долгих, тоскливых, опасных поездок по обеим странам он наконец был почти рядом с женой. Нужно заканчивать поединок и спасти Абриэль от этого глупца.
И в следующую секунду удар клеймором сверху вниз отозвался громким мучительным воплем Терстана, который поднял то, что осталось от его левой руки, и со всевозрастающим ужасом уставился на обрубок.
Зная, что скоро умрет, если немедленно не остановить кровь, он, спотыкаясь, поплелся к костру. И вскоре из его груди исторгся еще один крик, от которого кровь стыла в жилах: Терстан, не щадя себя, сунул обрубок в огонь и держал его там, пока рана не почернела. Зато кровь мгновенно остановилась.