На всех хватит!
Шрифт:
Мир вокруг меня покачнулся и поплыл, распадаясь на отдельные, лишь изредка всплывающие сквозь горячую белую муть фрагменты. Вот сама по себе неторопливо проплыла полная угля лопата… Николай, высунувшись по пояс за ограждение – счастливчик чертов! – что-то кричит, точнее, я догадываюсь, что он что-то кричит по его распахнутому рту, ибо ни единого звука до меня не доносится. Потом из белой мути навстречу мне выплыла полыхающая топка, и я, выронив лопату, начала бесконечное падение прямиком в гостеприимно распахнутую огненную бездну.
Потом моего лица коснулось что-то прохладное. Набегающий ветер разворошил волосы…
– Потому что вы лежите на куче угля, – раздался откуда-то справа до боли знакомый голос. – А он не похож на горошину под двадцатью перинами!
– Рысьев!
– Он самый, – оскалился вампир, осторожно присаживаясь на кучу рядом со мной. – Как, очнулись? То-то же. Я сразу сказал вашей спутнице, что здесь вам будет лучше всего. Чувствуете ветерок? Тридцать миль в час, как-никак.
– В-в-в… – очередной порыв ветра щедро сыпанул мне в лицо горсть горячего пепла, и окончание фразы исчезло в приступе кашля.
– Что, простите?
– В следующий раз, – заявила я, поднимаясь, – непременно добьюсь, чтобы мне дали единорога!
– Лучше просите сразу носорога, – невозмутимо сказал русский. – У него, правда, неважное зрение, но при его массе это несущественно.
– Издеваетесь?
– Что вы, как можно…
В этот момент до меня, наконец, дошло, что летящий на меня дым и сажа никак не могли происходить из трубы нашего паровоза. Я попыталась вглядеться вперед… сквозь слезы… дернулась было протереть глаза, но, к счастью, вовремя опомнилась.
– Граф… Николай… у вас есть чистый платок?
– В кармане на груди фрака. Только, – предупредил вампир, – доставайте осторожно, за уголок, иначе к тому моменту, когда вы поднесете его к своим очаровательным миндалевидным глазкам, он уже не будет чистым.
– Благодарю… мы догоняем их!
– Именно по этой причине я счел возможным потревожить ваш отдых, принцесса, – ухмыльнулся Рысьев. – Пришла ваша пора сделать решающий вклад в наше общее дело.
– И как же? – настороженно осведомилась я.
– Там, на полустанке, когда наш общий друг маркиз руководил угоном локомотива, – начал русский, – с ним были пятеро. Рожи, должен заметить, откровенно каторжные. Двое были вооружены револьверами, а трое – ружьями. И меньше чем через пять минут мы приблизимся к ним на расстояние выстрела. Их выстрела. У меня, как вы, наверное, обратили внимание, оружия при себе нет вовсе, – Николай виновато вздохнул. – Так уж сложилось, что я привык рассчитывать на иные свои таланты. Арсенал же госпожи Бриннер весьма внушителен, но, увы – как только что сообщила она мне в крайне лаконичных и емких выражениях, уступает творению Оливера Винчестера по такому существенному для нас сейчас значению, как точность на большой дистанции.
Вдобавок госпожа Бриннер необходима мне в роли кочегара, ибо иначе мы просто-напросто начнем отставать!
– А чем же тогда могу помочь я?
– Однажды, – медленно проговорил вампир. – Мне довелось видеть, как стреляют эльфийские лучники. Полагаю, принцесс в Хранимом королевстве еще не перестали обучать древнему искусству?
Без сомнения, самым лучшим ответом было бы заявить этому русскому безумцу, что он окончательно лишился остатков разума, а для наглядности сопроводить эти слова универсальным межрасовым жестом. Вместо этого некая принцесса
– Нет! Не перестали!
Мы пользуемся луками с начала времен. Пожалуй, если мы и достигли за все эти прошедшие Эпохи истинного совершенства хоть в чем-нибудь, то это что-нибудь – именно луки. Из посвященных им свитков можно сложить стопку высотой в мэллорн – и не один. Каждый градус четвертного изгиба их плеч и грифов выверен настолько, что любое отклонение от тысячелетних традиций считается кощунством.
Свой лук я, конечно же, делала сама – каждый истинный Перворожденный делает его сам, ибо иное недостойно эльфа. Другое дело, что далеко не у каждого эльфа при этом за плечом стоит один из признанных мастеров, готовый подсказать… поправить… помочь… и, разумеется, незамедлительно пресечь малейшее отступление от канона.
Впрочем, неправильная принцесса сумела отличиться и тут, избрав для оного занятия не одного из трех дворцовых мастеров, а Вигдаля доль Серрае – мастера, конечно же, авторитетного, но в юную пору обзаведшегося тем, что люди именуют «пятном на репутации». Два с половиной века назад юный Вигдаль мало того, что якшался с гномами, но даже – что не принято упоминать вслух – изготовил с их помощью несколько арбалетов, оружия и по сию пору ненавидимого и презираемого эльфами больше огнестрела. Будучи же уличен в оном проступке, покаялся не сразу, а поначалу изображал возмутительное недоумение – он-де не понимает, почему занятие сие считается столь недостойным, ведь и гномы и даже наши заклятые враги дарко, несмотря на присущее им высокомерие, давно уже по достоинству оценили сие человеческое изобретение. Ведь одно лишь усилие на тетиве, минимум в десять раз превосходящее… в этот момент старейшинам стало окончательно ясно, что они имеют дело не с опасным еретиком и подрывателем устоев, а просто-напросто с больным, которого следует лечить. Долго и обстоятельно, как и подобает истинным Перворожденным.
Пройдя через цепкие руки целительниц, Вигдаль доль Серрае более не помышлял ни о каких дальнейших опытах с Морготовым порождением и вскоре стал одним из известнейших мастеров-лучников – критикуемым разве что за модернизм, склонность к излишнему украшательству и прочее потакание дурным вкусам молодежи. Но кое-какие ин-яости в нем все же остались. Скажем, в тех двух шпильках из витой проволоки, которые он с хитрой ухмылкой порекомендовал мне вделать в грифы, не было ни капли магии – проверяла три раза. Но ничем другим я не могла объяснить тот факт, что моя шестидесятифунтовка на пристрелке вбила стрелу на полдюйма глубже, чем семидесятипятка одной из моих се… одной из старших принцесс.
И, разумеется, искусство владения ни на волос ни должно уступать искусству изготовления. «Лучники легкокостные, драконов в око стрелами бело-серыми без промаха разящие» – такими запомнили моих сородичей современники Гомера. К слову сказать, не рассорься троянский царь с… впрочем, это все дела давно минувших дней.
Сейчас же меня больше всего волновала медленно сокращающая дистанция между двумя заполненными углем платформами – нашей и другой, на которой уже выстроились, дружелюбно помахивая ружьями, три человека.