На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
Август Андреевич, Зенякин и Попогребский остаются.
Распределили питание на шесть дней (с возможностью растянуть).
22 августа. Спал мало: обдумывал восхождение. Встал в пять утра.
Все небо в облаках. Показания альтиметра Ануфрикова поднялось на 80
метров. Посовещались и решили отложите выход на сутки.
День посвятили киносъемке, и к четырем часам выбрались на
гребень. Увы! Оказалось, что пика Коммунизма отсюда не видно. Зато
открылись изумительные панорамы на ледник Гандо и огромные верхние
фирновые поля.
Времени уже много. Засняли не правую эффектную вершину, а
левую. Перевал 4880 м назвали именем Летавета. Вершину 4980 м —
вершиной Кинохроники.
Спуск закончили глиссированием. В лагерь вернулись в темноте.
23 августа. Теплое прощание с остающимися. Условились о
световой сигнализации (обрывками кинопленки).
В 7.30 выходим на штурм.
За полтора часа прошли ледник по наилучшему, хотя и длинному
пути. К десяти часам начали подъем по ледопаду.
493
Потрудились на сложных ледяных стенках. Зато фото и
киноматериал получился хороший. В 12.30 на леднике. Опять жара.
Бесплодные поиски воды.
Сложный путь по ледяному склону с рубкой ступеней и страховкой
на крючьях. Багров удачно нашел косую трещину, по которой мы и вышли
к пяти часам на снежную подушку.
При рубке ступеней я потерял целлулоид от часов. Обидно. Часы
мои, пожалуй, самые точные из всех, имеющихся в нашем распоряжении.
Чудесный вечер. Киносъемка бивуака. Я делаю зарисовки вершин.
Высота 5300 метров. Ночью — 12°, утром — 7°.
24 августа. Утро облачное и солнце долго не показывается.
Начинаем подъем. Склон вскоре стал крут, но мы используем
трещины, проталины и крутизна чувствуется меньше.
Вышли на необычайно ровную ледяную площадку, похожую на
каток. Обнаружили воду. Напились и наполнили фляги.
К скалам подошли к четырем часам. Вначале легкий подъем по
скалам. Осыпь перемежается с сильно разрушенными ступенчатыми
скалами. Но дальше — крутой взлет скал. Требуются тщательные поиски
пути. Я лезу вперед и намечаю путь по карнизам.
Уже около шести часов. Погода портится. Сплошные темные тучи
закрыли весь северо-запад. Решили здесь организовать бивуак, благо
много плитчатки.
Высота 5800 метров. Сильный ветер. Вершины закрыты тучами.
Минимальная температура минус 16,5°.
Даю сигнал. Сигнал принят.
25 августа. Ночью буран и метель. Выйти невозможно.
Лешим в заледеневшей палатке и мешках. Самочувствие у всех
неважное. Аппетита нет. Вечером туман сгущается. Даю сигнал.
Минимальная температура минус 18°.
494
Верховье ледника Гандо.
Фото А. Багрова
26 августа. Ураган продолжается. Ветер с ужасающей силой рвет
палатки.
Продолжаем лежать. У многих головная боль. Настроение
подавленное. Чтобы развеселить ребят, затягиваю песню. Подтягивают
слабо. В туманной мгле иногда чуть вырисовываются соседние вершины.
К вечеру вздумали подкрепиться горячим. Чад от отсыревшей
«гексы» усилил у многих головную боль. До самого вечера самочувствие
большинства плохое.
Вечером сигнала не давал: бесполезно, сплошные тучи застилают
все кругом.
Ночью ураган не дал заснуть, срывал палатки.
27 августа. Утро опять встречает бурей. Третьи сутки длится
ураган. Видимости нет. Мороз крепчает.
Уже больше полдня мы ничего не ели. Колбаса и сыр совершенно
495
не идут. Мета чадит, у многих головная боль.
К вечеру стало проясняться. Среди тумана начали обрисовываться
вершины. Вылезаем из палаток и радуемся перемене погоды. Снимаем
предзакатные кучевые облака на фоне далеких вершин.
Ночь почти ясная. Но мне не спится.
Сигналы давал трижды и без ответа.
28 августа. А с утра снова ветер. Мороз. В палатке у Тимашева
минус 13°.
К 12 часам всем стало ясно, что хорошей погоды не будет.
Принимаю решение и объявляю Кельзону, что его и Багрова палатки идут
вниз.
С перевала Летавета хорошо виден пик Сакко и Ванцетти.
Фото А. Багрова
496
Кельзон бурно запротестовал. Он стал говорить, что должен
завоевать престиж в Ленинградской секции альпинистов и поэтому должен
обязательно взойти на вершину.
— Хорошо. Я вас назначаю начальником спуска. Багров будет
вашим заместителем по альпинистской части, — говорю я. После этого
никто из них не возражает.
Собирались очень долго. Наконец в три часа под вьюгу и беглые
напутствия довольно холодно распрощались (исключая Сереги Ходакевича