На взлёт!
Шрифт:
Он не договорил: перехватило от волнения горло, глаза наполнились слезами.
Бенц поднес пожилому иллийцу бокал вина:
– Выпейте с нами за здоровье молодых, сеор Антанио!
– Благодарю. – Диль Фьорро взял бокал. – Молодой человек, мне знакомо ваше лицо. Где мы могли прежде встречаться?
– В Королевской небоходной академии, – ухмыльнулся Дик. – Я в прошлом году получил диплом.
– Погодите... – ошеломленно произнес сеор Антанио, вглядываясь в капитана. – Но вы же... не может быть! Барон деу Вильмготериан... то есть...
– Дик Бенц, к вашим
– Да-да, конечно... Ах, юноша, и наделали вы дел! Сколько было шуму!
– Из-за моего самозванства? Или из-за того, что я дал в морду принцу?
– Между нами говоря, принц этого давно заслуживал. А вот самозванство... Большой был переполох, его величество лично изволил посетить Академию.
– Правда?! А я поторопился исчезнуть, пропустил визит короля. Знал бы – задержался бы.
– Смейтесь, юноша, смейтесь. Если бы тогда вам не удалось уйти от стражи – было бы не до смеха. А сейчас, вероятно, вспоминаете эту историю как забавное приключение?
– Нет, почему же.. Я не могу привести «Миранду» ни в один иллийский порт. Не так уж это забавно.
– Полно, юноша! С вашим-то талантом рисовать фальшивые документы...
По голосу сеора Антанио легко было понять, что он не сердится. И то, что его племянница летает в экипаже государственного преступника, не заставляет старика гневаться.
Сеор Антанио глянул на бокал в своей руке:
– Ах да, с меня тост... За ваше здоровье и счастье, мои дорогие, наверняка сегодня было уже выпито немало вина. Поэтому я пожелаю, чтобы все Каракелли убрались в свой захолустный замок и сидели там, не высовывая носа и не подавая голоса!
И осушил бокал.
Невеста последовала его примеру. Жених, чуть помедлив, тоже.
А бестактный боцман бухнул напрямик:
– А мы думали, вы с ними заодно, ваша милость...
Сеор Антанио поставил бокал на стол и ответил вроде бы боцману, но на самом деле – всем:
– Каракелли тоже так считают. Они не знают, что я сейчас здесь. Иначе бы потребовали, чтобы я волей опекуна разорвал помолвку. Мне пришлось изобразить серьезное недомогание и уехать на целебные воды в Фиаметтию. Слуги делают вид, будто я именно там, но по нездоровью никого не принимаю. Я тайком приехал сюда, чтобы поговорить с тобой, моя девочка. А попал на твою помолвку. Продержись еще полгода. Выйдешь замуж – и никто тебе не хозяин, кроме этого симпатичного молодого человека.
– А нельзя было этих Каракелли попросту послать... за горизонт? – недоуменно спросила Мара.
– Если понадобится, я так и сделаю, – грустно сказал диль Фьорро. – Но только в крайнем случае. Это может навлечь на меня очень серьезную беду. В тот черный день Каракелли приехали не только со сватовством, но и с угрозами. Они заявили, что могут обвинить меня в... некоем серьезном преступлении. Я его не совершал, но эти негодяи каким-то образом обзавелись уликами, указывающими на меня. Не представляю, как такое могло... Словом, мне дали сутки на размышление. Клянусь, я собирался им отказать! Но ты, бежав из дому, избавила меня от большой беды. Я сделал вид, что поддерживаю
Все молчали, скрывая удивление и недоверие. Только невеста посмотрела в лицо дяде спокойным, светлым взором и улыбнулась.
– А приехал я для того, – продолжал сеор Антанио, – чтобы предупредить: с моей стороны не жди удара. Я сегодня же уеду в Фиаметтию и запрусь в своем особняке. Гостей принимать не буду, а если все же кто-то ко мне пробьется – слягу в постель и приму такой вид, словно у изголовья уж стоит Гергена Гостеприимная и манит меня в свои вечные владения.
Он обвел взглядом нахмурившихся гостей:
– Испортил тебе праздник? Прости...
– Не испортил, – твердо сказала Лита. – Ты мой единственный родственник, я рада, что ты здесь. Мне очень не хватало тебя, дядя. Садись праздновать с нами, ты мой самый дорогой гость.
– И то верно! – подал голос старый погонщик. – Гуляем дальше! Капитан, ты про подарок-то не забыл?
– Забыл! – вскинулся Дик Бенц. – Сейчас! Я его у хозяина оставил.
Он поднялся и вышел.
Тем временем за столом воскресло праздничное настроение. Жених оставил подозрения, невеста светилась от счастья, новый гость смущенно улыбался, а прочие наполняли бокалы и перебрасывались шуточками.
Вернулся капитан. Он держал сверток, переливающийся золотыми и серебряными нитями. Он поставил свою ношу на стол и дернул за концы материи. Она расправилась – и вот уже в руках капитана роскошная мантилья, расшитая золотыми розами на серебряных стеблях. Бенц держал мантилью так, что она закрывала какой-то предмет на столе.
– У меня, собственно, два подарка, – торжественно начал капитан. – Для невесты – вот эта мантилья. Надеемся, в ней сеорета диль Фьорро будет еще краше. А для жениха... Мы учли, что человек он пишущий, допоздна засиживается над работой, а значит, эта вещь ему пригодится. Но главное не это... Ваша милость, Лита рассказывала вам о нашем приключении в Андерхилле?
– Рассказывала! – широко улыбнулся жених. – Мне жаль, что меня там не было. Отменное приключение! Только к чему «ваша милость», капитан? Меня зовут Анри.
– А меня – Дик... Так вот, из той передряги мы вышли с одним-единственным трофеем. Как велит обычай, он принадлежит всей команде. И вся команда дарит его вам, Анри, с пожеланием счастья.
Жестом фокусника он взмахнул мантильей – и все увидели на столе серебряный подсвечник – дельфин, взлетевший на гребень волны. Легкая, грациозная, полная изящества фигурка.
Команда заулыбалась, вспомнив, при каких обстоятельствах подсвечник попал на борт «Миранды».
– Какая прелесть! – воскликнул Анри деу Родьер. – Можно подумать, это работа великого Джекко Челли.
– Это и есть работа Джекко Челли, – сказал вдруг сеор Антанио таким тоном, что все обернулись к нему.
– Что с тобой, дядя? – встревожилась невеста.
Сеор Антанио, по-иллийски смуглый, сейчас казался серым – так отхлынула от щек кровь. Он не сводил глаз с серебряного дельфина.