На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их

Бренсинг Карстен

3. Существующие крики объединяются в комбинации. Этот пункт не менее интересный, чем предыдущий. Суть в том, чтобы комбинировать информативные сигналы. Если в предыдущем пункте объединяли звуки, не имеющие смысла по отдельности, в призыв-слово со значением, то теперь из этих слов, имеющих значение, составляется нечто вроде предложения.

Слово или зов – это, несомненно, великое изобретение, но намного лучше, когда можно сочетать несколько значений. Тогда можно сказать: «Сходи в булочную и купи хлеба!» Или: «Иди сюда, только осторожно!» Пегая дроздовая тимелия, родом из Южной Африки, владеет построением предложения. Она объединяет предупреждение о приближающейся опасности

с приглашением подойти. В частности, эти птицы используют такие крики при приближении хищников на земле, их птицам довольно просто обхитрить, если вести себя соответствующим образом. Это называется «моббинг», но в этом случае хищника обманывают. Скорее всего, вы уже знаете такие примеры. Птица притворяется раненной, уводя хищника от гнезда. У птиц, живущих колониями, такое поведение, конечно, должно разумно координироваться, и потому крик «Внимание!» объединяется с призывом «Сюда!». Тогда все понимают, что нужно делать. В этот момент хищник уже проиграл, потому что против банды организованных птиц у него нет никаких шансов. Ученые в ходе экспериментов с воспроизведением звуков обнаружили, что скоординированные действия против наземных хищников происходят, только если крики фактически объединены. Крик «Внимание!» сам по себе лишь вызывает повышенное внимание, а крик «Сюда!» просто означает «Эй, давай что-нибудь поделаем вместе?».

Однако сочетание этих криков вызывает совсем иное и особенное поведение. Как отмечают ученые, происходит это совсем по-другому, чем в случаях с каждым криком по отдельности, – с большей энергией [39] .

К этому исследованию добавлю еще кое-что. Японские синицы делают так же, но в их «языке» используются совершенно разные призывы, из которых строится предложение, понятное только при помощи грамматических правил.

Например, услышав фразу: «Лев ест человека», мы понимаем, что происходит. Но если услышим фразу: «Человек ест льва», то разве что непонимающе улыбнемся или покачаем головой, потому что предложение звучит абсурдно. Грамматические правила могут даже решить вопрос жизни и смерти: «Казнить, нельзя помиловать!» имеет абсолютно другой смысл, чем «Казнить нельзя, помиловать!». Когда я был ребенком, я был так впечатлен этим примером, что это мотивировало меня правильно расставлять запятые. К сожалению, это мне не дается, что приводит в отчаяние редакторов в издательствах.

39

Engesser, S., Ridley, A. R., Townsend, S. W.: Meaningful call combinations and compositional processing in the southern pied babbler. Proceedings of the National Academy of Sciences (2016), 113(21), S. 5976–5981.

Японских ученых осенила блестящая идея – в эксперименте с воспроизведением звуков они просто изменили их структуру. И оказалось, что комбинация криков А, Б, В и Г имеет вполне понятный для синиц смысл. Они слышат, что необходимо подойти к зовущему, но где-то рядом находится хищник и нужно быть начеку. Если же изменить последовательность на Г и А, Б, В, то ничего не происходит. В такой комбинации для синиц просто нет смысла. То есть предложение соответствует определенной грамматике, и, только соблюдая эти правила, можно передать смысл.

Если учесть, что наши общие предки разделились 300 миллионов лет назад и что позвоночные животные (рыбы, рептилии, птицы и млекопитающие) начали развиваться 500 миллионов лет назад, то становится понятно, насколько разными должны были стать. Тем не менее ученые единодушно считают, что можно многое узнать о появлении нашего собственного языка на примере коммуникации птиц [40] . Возможно, это не так уж удивительно, если принять во внимание многие сопоставимые когнитивные способности [41] .

В биологии это называется конвергенцией, что означает сходные процессы, которые развиваются независимо друг от друга. С моей точки зрения, это также прекрасная иллюстрация того, сколько общего у нас с животными, хоть мы и не близкие родственники друг другу.

40

ten Cate, C.: The comparative study of grammar learning mechanisms: birds as models. Current Opinion in Behavioral Sciences Volume 21, (2018) 21, S. 13 bis 18.

41

ten Cate, C., Healy, S. D.: Avian Cognition. Cambridge 2017.

У животных есть проблемы, сопоставимые с нашими, и неизбежно возникли схожие механизмы адаптации. Это относится как к физическим возможностям, так и к мышлению (когнитивным способностям), а также к языку.

4. Животных учат языку

На самом деле, звучит немного абсурдно – мы считаем себя венцом творения, но не способны понять язык животных. При этом требуем от этих недоразвитых существ, чтобы они учили наш язык. Собака должна понимать «Сидеть!», «Место!», «Принеси газету!» и «Уйди!», однако мы сами не готовы гавкнуть хотя бы разочек. Получается, что мы больше верим в компетентность животных в этой области.

Ученые ничем не отличаются от владельцев домашних животных, поэтому между семидесятыми и девяностыми годами прошлого века было опубликовано много результатов экспериментов, посвященных попыткам обучить животных человеческому языку. Эти эксперименты абсолютно однозначно показали, что попугаи, например попугай Алекс, человекообразные обезьяны и дельфины оказались способны не только изучать непонятную для них лексику, но и понимать, и применять ее в рамках базовой грамматики.

Однако в начале XXI века в этой области наступило затишье. Процесс изучения не продвигается дальше определенного уровня, остается открытым вопрос о том, в какой степени результаты этих исследований можно соотнести с естественным поведением животных. Я описывал подробно результаты этих исследований в двух своих книгах «Личные права животных» и «Тайна животных» и потому хотел бы ограничиться лишь основными важными моментами.

Дельфины

Одним из первых исследователей стал Джон Лилли [42] . В семидесятые годы он обучал дельфинов английскому языку.

Его основная идея состояла в том, что дельфины настолько умны, раз у них есть свой собственный язык, то их можно обучить английскому языку. Ради воплощения своей идеи он даже обустроил под водой своеобразное жилище, чтобы дельфины могли жить рядом с людьми. Но это не помогло, животные не хотели учиться английскому языку, хотя в принципе дельфины способны имитировать новые звуки (см. главу «Вокальное обучение»). После десятилетия интенсивной работы Лилли прекратил эти исследования и занялся изучением расширения человеческого сознания с помощью ЛСД.

42

www.johnclilly.com.

Большего успеха удалось добиться американскому морскому биологу Луи Херману и его команде. Херман создал искусственный язык, на котором можно общаться с помощью рук, но не ожидал, что дельфины ему ответят. На этом языке можно было составлять предложения в соответствии с грамматическими правилами, и оказалось, что дельфины их понимали. Животные также продемонстрировали, что у них есть представление об отсутствии чего-то – такая когнитивная способность подтверждена лишь у немногих животных.

Конец ознакомительного фрагмента.