На задворках галактики. Книга 2
Шрифт:
— Брось, я уже забыл, — ответил крепыш, потянувшись к люку. — Только почему у меня вся рожа исцарапана?
— Это ты сам. Пошли, по пути расскажу.
— У тебя и самого носом кровь.
Масканин ощупал нос, провёл под ним ладонью. На руке остались полузагустевшие комочки и разводы. Пока крепыш вылазил, он вытер ладонь о приборную панель, быстро проверил свои трофеи и полез вслед за ним.
Одной гранатой Масканин решил пожертвовать, соорудив ловушку под телом велгонца. Если БТР найдут, а это скорей всего так и будет, преследователей будет ждать неожиданность. Неприятненькая неожиданность. Подумав, Максим
Шастать тёмной ночью по заболоченной местности, особенно когда на тебе всякой всячины навешано, занятие не для слабонервных. Беглецы даже темп не могли держать. То быстрым шагом, когда по сухому или по щиколотку в воде, то медленно и осторожно, когда в воде по колено, чтобы в рваную штанину крепыша всякая водяная гадость не попала. Хорошо, что не вплавь. Когда же постоянный страх быть настигнутыми притупился, было решено больше не переть на пролом, дабы случайно не угодить в коварную топь. Всегда лучше обойти подозрительное место, пусть даже в темноте не всегда понятно, сколько обходить придётся.
Первые два часа шли абсолютно молча. Потом сами собой и только громким шёпотом возникали короткие, часто прерываемые разговоры. Вскоре беглецы слегка осмелели, хоть всё так же шёпотом, болтали теперь без умолку, от чего обоим становилось морально легче. Масканин поведал о недавней попытке их убийства, так, как это воспринимал. Вопреки опасениям, про себя Максим боялся, что его рассказ подорвёт моральный дух крепыша, Михалыч выслушал рассказ спокойно и даже какое-то время пытался философствовать на тему судьбы и везения. Все эти немудрёные философствования Максим старался всячески поддерживать, понимая, что товарищ таким вот образом занимается самовнушением и укреплением боевого настроя. Крепыш иногда пытался шутить, но всё равно было видно, что внутри ему до жути не по себе, а все его шуточки — всего лишь бахвальство случайно выжившего человека.
Довольно часто мысли Масканина возвращались к заложенной им гранате, взрыва которой он ожидал с некоторым напряжением. Но взрыва всё не было. Кажется, они успели отойти на столько далеко, что если граната рванёт, то теперь её вряд ли услышишь. Расстояние всё-таки. Да и ночные звуки болот, дававшим приют невидимым сейчас и потому неизвестно каким тварям. Мысль, что велгонцы всё ещё не наткнулись на БТР, нисколько не утешала. Как раз, может, и наткнулись, и ловушку могли обезвредить. А если и подорвались, то звук взрыва мог сюда не дойти. Кто его знает, сколько они за это время успели протопать, если считать по прямой. Вскоре Максим смекнул, что перебирая возможные варианты, просто себя изводит. Чёрт с ней, с гранатой. Он постарался забыть о ней.
— А мы не сбились с направления? — всё также громким шёпотом спросил крепыш.
— Думаю, не сбились, — Масканин постоял и немного подумал. — Даже уверен.
— Это хорошо, что уверен. А я как-то и спросить не успел, а куда мы идём?
— Ну ты, Михалыч, даёшь. По-моему, это очевидно.
— Ты, это, Макс, давай по-серьёзному. Я в ночном лесу отродясь не был. И чтоб ещё по болотам бегать, мне б и в страшном сне не приснилось.
— Что ж, по-серьёзному, так по-серьёзному… Когда мы на БТРе удирали, солнце за нашими спинами садилось. Закат на нашем шарике, там где запад.
— Значит, мы на восток
— Ну, во-первых, мы на юго-восток идём, я специально отклонился. Позже вообще на юг повернём. А во-вторых, куда же ещё?
— Да откуда я, Макс, это знаю! Это ты мне объясни.
— Хорошо, Михалыч. Ты карты когда-нибудь видел? Там, где прилегающие безлюдные земли обозначены?
— Я, может, конечно, не сильно в географии кумекаю, но общее представление имею. И всё равно, не пойму, почему юго-восток, потом на юг?
— Да потому, что мы нигде, кроме самой восточной окраины Велгона быть не можем. Я бы, наверное, ещё подумал, что мы где-то на велгонском севере, но там никаких болот и в помине нет. Это я точно знаю. Только на востоке Велгона. А значит, если мы потом повернём на юг и, идя так, сможем продержаться примерно шесть-семь декад, то выйдем, наконец, к восточным границам Новороссии.
Секунду-другую крепыш переваривал полученную информацию, а затем выдал:
— Шесть-семь декад, говоришь? Жратва-то у нас намного быстрей кончится. Это что же нам потом воздухом питаться? Им-то дышать и то страшно. Иль предложишь на местную нечисть охотиться?
— Придётся, если деваться будет некуда. Вдруг, кто из них съедобным окажется. Посмотрим ещё.
— Макс, а ты не заметил, — крепыш заговорил тоном папаши, вразумляющего нерадивого сыночка, — что нас всякая мелюзга насекомая не трогает? Не по вкусу мы им, значит, правильно? Тогда с чего ты решил, что то, что в болотах водится, съедобно для нас?
— Если мы кому-то не по вкусу, — Масканин пожал плечами, — я очень даже рад. А у нас, может, и выбора не будет. Главное, на ядовитую тварь не нарваться.
— Ладно. Дожить ещё надо. Скажи-ка лучше, откуда ты точно знаешь, что в Велгоне на севере болот нет?
'Ох, и вопросик! — подумал Масканин. — Может, башку почесать с умным видом и сказать: 'сам такой!'? Не пойдёт, вдруг опять обижаться станет'?
— Видишь ли, Михалыч, я точно знаю, что я прав. А почему я это знаю, если многого не помню, объяснить не могу. Предлагаю просто поверить. Как поверить в то, что я точно знаю, что сейчас ночь и темно, а завтра настанет светлый день.
Крепыш кивнул, всем своим видом показывая, что и такое объяснение его вполне устраивает. Он достал сигареты, приняв все меры для маскировки, чиркнул зажигалкой. Подождал, пока Масканин прикурит, прикурил сам и сообщил:
— Надолго сигарет не хватит.
— Предлагаешь беречь их? Вот уж о чём жалеть не буду, не успел я к ним пристраститься.
— И то верно, — крепыш не спеша затянулся, от чего спрятанный в кулак огонёк своим отблеском на миг сделал его лицо жутким, демоническим. — Давай что ли место для ночёвки поищем. Я ног не чую. И котелок всё гудит, не уймётся никак.
Масканин хотел было напомнить о погоне, сказать, что им дико везёт, если они до сих пор живы и на свободе, но промолчал. Почувствовал, что если он прямо сейчас не вздремнёт два-три часика, то скоро упадёт замертво.
И хотел уже озвучить своё согласие, когда послышался нарастающий гул вертолёта.
— Приближается, вроде, — заметил крепыш.
— Да, приближается, — согласился Масканин. — Где-то рядом пройдёт, — он вытащил защитную маску. — И если у них есть тепловизор… В общем, делай как я и тогда нас может быть пронесёт.