На задворках галактики. Книга 2

Валидуда Александр Анатольевич

Хельга убрала с глаз непокорную прядь, принявшись медленно потягивать вино, давая Масканину некоторое время на размышления. Когда же пауза затянулась, она напомнила о своём существовании:

— Ну что же вы? Я здесь, чтобы вы могли задавать вопросы. Спрашивайте.

'Ну да, ну да, интересно вы наш разговор выстраиваете, госпожа командор… — думал Масканин. — Отводите мне роль, в которой я информационно изголодавшийся и потому благодарный, начну заваливать вас вопросами, а вы, с видом терпеливого наставника, этот мой голод немного утолите, одновременно продолжая прощупывать меня в каких-то своих целях. Впрочем, всё равно благодарю'.

Масканина не покидало ощущение, что всё, что с ним происходило в последние дни словно поставлено с ног на голову, а некоторые подмеченные мелочи вызывали удивление. Вот и сама командор непонятно чем вызывала удивление.

Удивляло даже не то, что она, хаконка, была главой экспедиции, а то, что она не вполне соответствовала представлению Максима о хаконцах. В своё время ему не раз доводилось с ними сталкиваться, особенно после кровавого для хаконцев тридцать седьмого года, когда завершилась их собственная гражданская война и миллионы беженцев рассеялись по миру. Новороссия тогда приняла их не менее половины, кусая локти, что ограничилась в трёхлетней хаконской междоусобице лишь военными поставками и отрядами добровольцев. У многих соседних держав все три года руки чесались послать кадровые войска, дабы помочь одной из сторон. Велгон открыто поддерживал революцию оружием и финансами, которую своей же агентурой сам и спровоцировал. Новороссия и Южная Ракония выступили на стороне законного правительства, но войск также не посылали. Северораконцы хранили нейтралитет, подтягивая войска к границе с южанами, одновременно проводя в своих СМИ пропагандистскую кампанию, оттряхивая от пыли десятилетий весь свой гнев и обиды на отколовшийся юг. Новороссия переживала очередной пограничный конфликт с арагонцами, который запросто мог перерасти в очередную полномасштабную войну. Слишком в тугой клубок геополитических противоречий и дипломатических игр была закручена международная обстановка. И разрубить этот тугой клубок путём континентальной войны тогда никто так и не решился, отчего раздираемая изнутри Хакона была предоставлена сама себе. И вот, неожиданно для всех, Велгон бросил на помощь революции свои войска. Действия Велгона оказались действительно неожиданными, по каким-то до сих пор неясным причинам все разведки заинтересованных стран проморгали приготовления к интервенции от начала и до конца. А когда спохватились, было поздно. Новые хаконские властители были ориентированы на Велгон, что весьма изменило сложившийся за последние полвека военно-политический расклад… Так что, имел Максим своё давно сложившееся представление как о хаконцах, так и их культуре, и привычках. Да вот только госпожа командор не совсем вписывалась в это представление, какими-то своими, понятными только интуитивно, мелочами выпадая из общего национального шаблона… Поэтому-то и ощущал Максим какую-то неправильность всего происходящего. Хотя это ощущение вполне могло являться следствием того, что он так до конца и не пришёл в себя. Порой накатывали назойливые воспоминания о проклятом лагере, отделаться от которых стоило больших усилий.

'Всё как-то не так. Сначала допросы, надменные хари, спрашивающие по сто раз одно и то же. А некоторые из их вопросов были и вовсе идиотские. Теперь вот сама госпожа командор чуть ли не из кожи вон лезет, чтобы меня расположить. При этом сама же и открывает карты. Способности им мои нужны. Вон как смотрит — огонёк в глазах. Забавно ей! Да, всё как-то не так. А может, я просто устал'.

— Скажите, — наконец разорвал паузу Максим, — а почему вы приняли как должное, что я приму ваше предложение? Не приходило ли вам в голову, что я могу иметь иные виды?

— Конечно приходило, — Хельга поменяла позу, устроившись в кресле поудобней, и закинула одну ногу на другую, чьими идеальными формами, подчёркнутыми колготками в обтяжку, намеренно или нет, но привлекла внимание Максима. — Ещё как приходило. Вот только ваши, как вы выразились, виды нас не… Не то чтобы не интересуют, нет. Не тревожат. Вопрос с вами решён и закрыт.

— Вот как? Довольно прелестный способ восполнять кадры. Я прямо поражён… Мне даже сказать нечего…

— Предпочитаю говорить прямо как есть.

— И то хорошо… — Максим отставил бокал, из которого сделал единственный глоток, и задал давно съедавший его вопрос: — Ежели разговор пошёл в таком ключе, то позвольте поинтересоваться делами на фронте. Очень, знаете ли, меня это волнует.

— Ну, право дело… Боюсь, я не смогу в полной мере удовлетворить ваш интерес.

— Понимаю. Скажите только, правда ли, что Вежецк сдан?

— Правда. Многое переменилось с января. Однако Вежецкий фронт давно стабилен. А от Хаконы, как союзницы Велгона, почти ничего не осталось. Теперь есть другая Хакона. Обновлённая. Когда прибудете в Светлоярск, изучите всё это подробно, у вас будет время.

— А раконцы?

На лице Хельги промелькнула мимолётная тень. Пригубив, она ответила:

— Северная Ракония для нас головная боль. Расчёты на её армию не оправдались. К настоящему времени Велгон контролирует три пятых северораконской территории, чем весьма себя усилил за счёт захваченных промышленных баз Скойланда и Ваары. Вояки из наших новых союзников — не очень. Велгон там чувствует себя уверенно, об этом говорит хотя бы недавняя переброска семнадцатой армии на Пеловский фронт.

— Ладно, с большой стратегией начну разбираться, когда покину вашу гостеприимную обитель. А сейчас мне бы хотелось прояснить смысл затевания вашей научной экспедиции. Простите, но мне не понятно за каким дьяволом вас сюда занесло во время Великой войны, исход которой, как я понимаю, не очевиден. И откуда, чёрт подери, взялась эта база, построенная явно не древними и расположенная почти под носом у Велгона?

— Сотни километров — это не почти под носом, — возразила Хельга, намеренно не обратив внимания на экспрессивную окраску вопросов. — Ваш злополучный лагерь, судя по всему, расположен где-то за периметром благополучных велгонских территорий. Сомневаюсь, что вы бы выжили, если б бежали где-то во внутренних провинциях. Велгонские земли, на самом деле, от нас далековато… База построена ещё до войны и предназначалась под совершенно другой проект. Потом проект свернули, базу законсервировали. Прошло много лет, когда о ней вспомнили. А смысл экспедиции — помилуйте, надо ли искать смысл в науке? И в желании оценить потенциальные опасности? Пока что потенциальные. Главная и основная задача экспедиции: наблюдение и изучение генных модификантов. То бишь мутантов, как их по-обывательски принято называть. С некоторыми из них вы уже имели неудовольствие повстречаться. За последний год активность некоторых стай значительно возросла. Вырос ареал из миграций. А самое главное, что не даёт покоя нашим учёным, всё чаще стали попадаться особи с повышенной адаптивностью к враждебным средам и зачаточными признаками изоморфности. Пока зачаточными, надо полагать. Всё это и побудило организовать экспедицию, которой я имею честь руководить. Есть компетентное мнение, что кто-то уже давно и успешно экспериментирует с человеческим материалом. Жутковато звучит это словосочетание, не правда ли?

Масканин кивнул, соглашаясь.

— А поскольку, — продолжила командор, — с самого начала обнаружения модификантов, это примерно лет двадцать назад, все они выявляются только в Пустошах на востоке и северо-востоке Велгона, то естественно, подозрения падают на Велгон. Больше нигде в нашем мире мутанты не встречаются. Прибавим сюда загадку их появления. Люди не могут выжить в необитаемых землях, следовательно, мутации не носят естественный характер, как это предполагалось поначалу. Кроме того, сейчас уже доказано, что эти модификации подстёгнуты.

Хельга протянула бокал, Масканин наполнил его, себе же вина добавлять не стал. Сделав большой глоток, командор продолжила:

— С вами, Максим, вышла почти анекдотическая ситуация. Когда Дрик привёл вас и вашего друга, мы всерьёз полагали вас отщепенцами, отбившимся от одной из стай. Вы не представляете, что тут творилось, когда разнеслась весть, что хъхур привёл с собой двух мутантов! Несколько часов все просто на ушах стояли. Конечно, довольно скоро всё выяснилось, но видели бы вы себя со стороны! Ничего удивительного, что вас не за тех приняли. Потом оживление от учёных перешло к медикам. Какой только гадости вы не нахватались! И токсины, и нуклиды, а ваш друг ещё и лимфоброзонов подхватил — местных паразитов. Боюсь, он не скоро покинет базу. Одно могу сказать, ваши каторжные костюмы оказались не так уж и плохи. Но через три-четыре декады, попади вы тогда к врачам, спасать вас было бы поздно.

— Н-ну да, — Максим закусил губу, — конечно. И поэтому нас так долго держали в изоляторе. Мне казалось, из меня всю кровь выкачают.

— Да так оно и было. Вашу кровь почти полностью заменили. Я читала акт медицинского освидетельствования при вашем поступлении. Поверьте, не имейся на базе то оборудование, что, к счастью, имеется, вы бы до сих пор скучали в изоляторе.

— Примерно так я и думал там в изоляторе… Насчёт всякой дряни… А знаете, что мне ещё не даёт покоя? Какой результат возымели наши рассказы о лагере? А то во время всех ваших допросов у меня сложилось впечатление, что сам лагерь вас интересует постольку поскольку, нежели иные аспекты нашего появления на базе.