На задворках галактики
Шрифт:
– Не в буквальном смысле. Но по сути одно и то же. Запрограммированная самоликвидация, сопровождаемое скоротечным разрушением зон долговременной памяти.
– Вот как? – Острецов задумчиво потёр подбородок. – Хотите сказать, что у живого пленника можно считать информацию прямо с мозга?
– Да. Есть такая аппаратура. Психосканер, например. Процедура эта требует навыков, тонкости восприятия внутреннего мира 'пациента', каким бы гадким этот внутренний мир не показался. Длительная процедура и неприятная. Для меня, например,
Острецов поджал губы, задумавшись. Покачал головой в ответ каким-то своим мыслям, и выдал:
– Это кое-что объясняет. Теперь мне понятно пристрастие 'стирателей' к самоликвидациям… Вот видите, Пётр Викторович, вот уже и первые плоды нашего сотрудничества. Краснов слегка пожал плечами, мол, кто ж спорит.
– Напрашивается очевидный вывод, – Острецов сделал очередную затяжку и пустил дым в сторону форточки, – про рунхов и 'стирателей'. Выходит, последние могут быть не людьми. А чужаками.
– Выходит так. Не обязательно все подряд, но какая-то часть определённо: да.
– Нечто подобное я давно подозревал. И не я один. Теперь, после вашего нежданного появления в нашем мире, картина становится более чёткой.
Минуты три сохранялась пауза, каждому было о чём подумать. И не зная об этом, каждый сейчас размышлял о степени необходимой откровенности.
– Ещё по чашечке? – предложил Острецов.
– Не откажусь, – злоупотреблять кофеём Краснов не захотел, потому сказал: – Чаю, если можно.
Генерал кивнул, нажав кнопку электрозвонка под крышкой стола. По сигналу в кабинет заявился сержант полевой жандармерии из комендантского взвода.
– Два чая покрепче, – распорядился Острецов и вопросительно глянул на собеседника. Краснов одобрительно кивнул. Оба любили крепкий чай, однако генерал за всё время не притронулся к стоявшей на подносе сахарнице, видимо любителем сладкого, в отличие от Краснова, насыпавшего в кофе по три ложки, он не был. Сержант щёлкнул каблуками и скрылся за дверью.
– Кстати, давно хотел спросить, – вспомнил Краснов, – не вы ли, Ростислав Сергеевич, распорядились о нашем размещении здесь на базе?
– Нет. Я лишь распорядился попридержать Красевича и Вировец в Памфилионе. И сопроводить их к пирсу к моему прилёту. А что, есть замечания или пожелания?
– Нет. Приём нам оказали… Да, можно сказать, как для своих. Всё замечательно, благодарю. Пожелания кое-какие есть, но об этом позже.
– Вот и славно… Скажите, Пётр Викторович, а ваш 'Реликт', – Острецов как-то по-особому посмотрел на собеседника, с азартным блеском, что называется, – он и правда так хорош, как вы его расписали?
Краснов затянулся и, не спеша, выпустил дым, колеблясь секунду-другую. Вопрос задан, интерес, и не просто интерес, а азарт генерала, что называется налицо. Так почему бы не подогреть его интерес? Тем более, когда всё так удачно складывается.
– Уникален –
– А вооружение?
– Увы, нет. Брови Острецова вопросительно поднялись.
– Представьте себе… – произнёс Краснов намерено таинственным тоном. – Нас это тоже поначалу удивляло. Иногда так удивляло, что удивление перерастало в раздражение, оттого что корабль совершенно не возможно вооружить.
В дверь коротко постучали. Вошёл давешний жандарм с подносом и, выставив на стол чашки на блюдечках, застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
– Благодарю, братец, – кивнул ему Острецов. – Ступайте. Сержант тотчас удалился.
– Не понимаю, – признался генерал, беря чашку, – конструктивные ограничения?
– Нет, – Краснов положил себе три ложки сахару и за медленным помешиванием, пояснил: – Как я успел упомянуть, 'Реликт' в своём роде гибрид живого и неживого. И чего в нём больше, мы не знаем до сих пор. Но главное, он обладает собственным интеллектом, в природе которого мы и по сию пору не разобрались. Интеллект корабля можно отнести к области скорее…
– Интеллектом вы называете… – перебил Острецов, – электронные машины для обчисления данных?
– Мм… не совсем так. На современных звездолётах стоят мультифункциональные вычислители, но не электронные. Они работают на иных принципах. А у 'Реликта' даже не вычислитель как таковой, а нечто более совершенное. Самоорганизующийся и саморазвивающийся искусственный интеллект.
– То есть, корабль разумен и не даёт себя вооружить.
– В яблочко, Ростислав Сергеевич. Самое оно.
– Интересненько, – генерал отхлебнул, задумчиво уставившись в какую-то одну точку. – Чем он это объясняет? Краснов с улыбкой пожал плечами.
– Да ничем конкретным. Давно это было, а мы уже и пробовать зареклись. Могу сказать одно: имеет место быть нечто наподобие нравственного императива.
– Ого! – Острецову стало весело. – Мне такое даже трудно представить. Это ж надо, корабль что та брыкливая кобыла.
Прозвучавшего речевого оборота Краснову слышать не доводилось, но смысл он уловил. Покачал согласно головой и ответил:
– Не всё так безнадёжно, Ростислав Сергеевич. Некоторого компромисса мы таки достигли. Установили бортовые гравизахваты. В какой-то мере, их как оружие на малой дистанции использовать можно… Не угодно ли взглянуть?