На задворках Солнечной системы

Михеев Михаил Александрович

Как и предполагал Басов, однокашник выдохся достаточно быстро, и они неплохо посидели. Столовая была хороша – меню ресторанное, разве что самообслуживанием пришлось заняться, но это уже мелочи. Народу оказалось, на удивление, не так уж и много. Как объяснил Ипатов, большинство предпочитало питаться у себя. А что, каюты здесь были двух-трехкомнатные, со всеми удобствами, включая кухню. Места на станции было в разы больше, чем требовалось для такого количества народу, поэтому можно было развернуться во всю широту души. А не хватит – так можно и еще построить, проблем нет.

А в остальном,

по словам Виктора, жизнь протекала достаточно скучно и крайне размеренно. Ученые возились в лабораториях, военные тренировались, технический персонал вечно что-то подкручивал и подвинчивал. А куда деваться? Вся техника, создаваемая русскими, традиционно была крепкой, надежной, дешевой, ремонтопригодной… Но вот по мелочам требовала постоянного вмешательства. Поэтому работали, старались и ждали возвращения домой. Вахты здесь продолжались по году, так что Виктору предстояло здесь провести еще половину срока.

Больше всего Басова удивляло, зачем здесь потребовался геолог, но, как оказалось, работы у Виктора хватало. На орбиту Марса начали закидывать новую партию астероидов. Для чего, Ипатов не знал, однако это не отменяло того факта, что каждая каменюка нуждалась в тщательном исследовании. К тому же, хотя колонизация Марса не стояла не только в ближайших, но и вообще ни в каких планах, исследования планеты продолжались.

На поверхности работали автоматические танкетки-лаборатории, собирающие образцы и проводящие картографирование и сейсморазведку. Не так уж и безуспешно, кстати. Ипатов не распространялся особо, но так многозначительно закатывал глаза, что становилось ясно – нашли что-то серьезное. И неудивительно, что Басов не отказался от его предложения прогуляться на планету. А почему бы и нет? Стоянка здесь будет длиться еще неделю. Больше того, Ипатов и остальным предложил к их поездке присоединиться. Похоже, ему было попросту скучно…

Борт корабля «Седов». Ночь

Рубка «Седова» не то чтобы сверкала огнями, но и от отсутствия освещения не страдала. Помимо стандартных источников света горели мониторы, перемигивались индикаторы, а командир и второй пилот при всем этом безобразии присутствовали. Штатное тестирование всех систем корабля согласно регламенту. Зачем? Есть такое слово – положено, и в космосе оспаривать этот аргумент не принято. Коршунов возился в машинном отделении, доктор перебирал свои запасы, а эти двое разбирались с навигацией и общим контролем систем.

Тестирование сводилось к весьма простому действию. Прийти, запустить программу, а затем усесться в кресло и… к примеру, почитать. Можно было бы вообще в свою каюту уйти и завалиться на койку, но, во-первых, так можно и одуреть от безделья, притом, что сидение в рубке и наблюдение краем глаза за происходящим давало ощущение сопричастности с процессом. Ну а, во-вторых, слово «положено» опять же никто не отменял. Вероятно, к отработке регламента планового тестирования систем некогда приложили руку военные, они, порой, требования устава в шкале ценностей помещают несколько выше здравого смысла.

Сейчас заниматься сидением в кресле была очередь Демьяненко, но и Романов присутствовал. Причина для этого имелась

самая что ни на есть уважительная – они рубились в шахматы. Притащили небольшой складной столик, очень удачно помещающийся между рабочими местами, установили на нем обязательные кружки с чаем, пластиковую емкость с конфетами и доску. Самую настоящую, деревянную, аккуратно расчерченную на квадратики и с такими же деревянными фигурами. Эстетствовали, короче говоря. И как раз в разгар баталии в рубку буквально ввалился контрразведчик, решительным движением захлопнувший за собой дверь.

– Пять минут, чтобы меня выслушать, есть?

– Даже десять, – не слишком довольным, но ровным тоном отозвался Романов, как раз поднявший коня. – Тебе мат, Ирина.

– Не больно-то и хотелось, – второй пилот выигрывала, в среднем, четыре партии из десяти и потому не особо расстроилась. Реванш, как она считала, взять еще успеет.

– Ну, раз вы закончили, то уберите со стола это непотребство, – выдал контрразведчик, и голос у него был такой, что игроки предпочли незамедлительно подчиниться и быстро сгребли фигуры в коробку.

– Надеюсь, у вас достаточно веские причины отрывать нас от…

– От дела?

– Можно сказать, и так.

– Веские. Думаю, очень. Взгляните на это, – контрразведчик жестом фокусника бросил на стол пакет из прозрачного пластика. Романов нагнулся, ожидая увидеть там как минимум золотой самородок с кулак величиной, однако на проверку перед ним оказался всего лишь потемневший и скрюченный в невообразимую спираль кусок металла.

– И… что это такое? – поинтересовался он.

– А сами не догадываетесь? – поинтересовался контрразведчик и, дождавшись ожидаемо отрицательного движения головой, пояснил: – Это – кусок гроба. Того самого исчезнувшего гроба, командир.

– О-па! – взгляд Романова стал острым и твердым, как лезвие кинжала. – Откуда он у тебя?

В первый раз с начала полета командир «Седова» обратился к нему на «ты», однако контрразведчик, казалось, не обратил на это внимания.

– Извлекли из внешней стенки одного из контейнеров. Пробил и застрял. Рядом царапины – остальным, похоже, не хватило энергии, контейнеры у нас все же крепкие.

– Та-ак… А почему датчики ничего не зафиксировали?

– А черт их знает. Сегодня Виталия загружу, пускай проверяет… Хотя нет, лучше вы загрузите. Он-то не знает, кто я, и лучше будет, если раньше времени мое инкогнито не раскроется.

– Согласен. Впрочем, это, наверное, не так и важно. Откуда это взялось, удалось установить?

– Да. Посидел в лаборатории, тут дел на полчаса. Гроб действительно взорвался. Кто и зачем заложил взрывчатку, я не знаю. Хоть самого покойника подозревай. Правда, уж ему-то даже в желудке бомбу не протащить было, я его тело насквозь просвечивал.

– Что за взрывчатка?

– Разновидность пластида. Чрезвычайно мощная, наверное, одна из сильнейших взрывчаток, созданных людьми. Разработана в Альянсе, но это ни о чем не говорит. Взрывчатка старая, еще довоенная, сейчас она на вооружении спецслужб в паре десятков стран. Даже наши не брезгуют… Так что это ни с какой стороны не зацепка. Скорее, подтверждение того, что у нас проблемы.