На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности
Шрифт:
Однажды мне в голову пришла совершенно нетипичная для Лос-Анджелеса мысль поехать на общественном транспорте посмотреть Башни Уоттс. На дорогу у меня ушел почти целый день. Я мирно шел себе по улице в нескольких кварталах от самих башен, когда на меня прыгнули сзади четверо усатых белых мужчин в серых ветровках, повалили на тротуар и прямо в ухо проорали непонятные приказы.
Потом один из них сказал: «Да он белый!» Меня отпустили, а второй велел: «Скажи спасибо».
– Спасибо?
– Мы полицейские под прикрытием. – Передо мной сверкнули значки. – Ты хоть знаешь, где находишься?
– Это же Уоттс?
– Это черный квартал. Твоя жизнь в опасности.
– Но на меня же никто не нападает!
– Мы тебе только что жизнь спасли.
– Э-э-э… ну ладно, а может, вы меня до остановки подкинете?
– Нет уж, полиция Лос-Анджелеса просто так не катает.
Они почти одновременно запрыгнули в коричневый седан, который скрылся из вида, не успел я и глазом моргнуть.
В целом, Лос-Анджелес действовал на меня угнетающе. Миллионы людей позволяли собственным фантазиям превратить реальную жизнь в полное дерьмо.
Брат Синтии любезно предложил мне выход: отвез меня на своем мотоцикле на север Калифорнии, где можно было разгрузить голову от проблем [35] .
Притяжение радуги
Я остановился в Санта-Круз, сияющем прибрежном городке с парком развлечений у самого океана и университетом на вершине холма, поросшего лесом из красного дерева.
Сейчас Санта-Круз уже не воспринимается романтическим, залитым радугой городом, как тогда. Всегда тяжело понимать, что воспоминания о том, каким все было волшебным когда-то, всего лишь иллюзия; и какой это замечательный дар – помнить молодость именно такой, хотя ты уже переступил порог среднего возраста.
35
Просто чтобы вы знали, по прошествии стольких лет мы с Синтией дружим. Наша с ней любовь была настоящей. Сейчас она профессиональная виолончелистка и живет в Вене. – Прим. авт.
Несмотря на свое разбитое сердце, я был по-прежнему влюблен, так что мой мир по-прежнему держался на драгоценном ощущении магии и значимости всего сущего. Все представляло для меня интерес.
Та магия, которую я помню, была не просто любовной дымкой, а чем-то большим. Тогда молчаливый лес ощущался лишь мрачным предсказанием. Насекомые, ящерицы и птицы сопровождали меня повсюду. Лягушки громко пели в ночи, а огромные местные жуки беспокойно залетали на диван и в постель.
Калифорния была куда более оживленной, чем сейчас. Мелкие оборочки мха и вьющихся лоз пробивались в трещины штукатурки самых жалких лачуг. Звезды в небесах светили ярче. Лежа ночью на пляже, можно было разглядеть Млечный Путь.
Деньги вызывали стресс. Я жил в какой-то хибарке на пляже вместе с еще пятью или шестью молодыми людьми, в основном студентами университета. Плата была небольшой, но все же была.
Шестнадцатое определение VR: развлекательные продукты, создающие иллюзию другого места, другого тела или внеземной логики.
Я зарабатывал уличными музыкальными представлениями. При мне были мой детский пластмассовый кларнет и красный ром, и на протяжении нескольких месяцев я вполне успешно развлекал туристов.
Уличные представления – чистейшая разновидность зрелищного искусства. Тебя никто ни о чем не просил, так что, чтобы завоевать сердца людей, приходилось действовать исключительно по ситуации. У меня было в запасе несколько шуточек и фокусов, и я научился
Как я понял позже, беспокойство по поводу денег на оплату жилья служило лишь маскировкой, отвлекающей меня от куда более глубинного страха собственной смертности и ледяного ужаса одиночества, которое так и не перестало преследовать меня с тех пор, как умерла моя мать. При капитализме мы избегаем фальшивой смерти – нищеты – и это становится ритуалом, чтобы обрести контроль над нестабильностью и судьбой. У этого ритуала есть свои удобные стороны.
Что предшествовало Google
Но от понимания всего этого уличные представления не становятся более легким и надежным источником заработка, так что пришлось мне искать стабильную работу. Здесь ее все же было определенно больше, чем в Нью-Мексико. По объявлению в газете я пришел в очередную оштукатуренную развалюху – старый закрытый отель, тем не менее утопающий в замечательном радужном свете с побережья, который золотил вьющийся по стенам плющ и цветы.
Меня встретил молодой человек, оператор. Архетипический юный обманщик той породы, которая позже стала привычной, но до этого я прежде ни с кем подобным ему не сталкивался.
При том что в народе все еще был популярен стиль хиппи, юнец походил скорее на тех, кого позже станут называть яппи. Костюм, стрижка, престижный автомобиль. Молодежи просто не полагалось выглядеть подобным образом!
В рабочем помещении со стенами, покрытыми плесенью, стайка растрепанных подростков-хиппи должна была звонить с телефонов, стоящих на длинных столах, незнакомым людям и продавать им сомнительные товары из беспорядочного каталога. Журнальные подписки, визиты на дом с проверкой на наличие вредителей и тому подобное. Чем-то напоминало уличные представления, только проще. Я в первый же день заработал сногсшибательную сумму в сто девятнадцать долларов.
Это предприятие прогнило с головы. Каждый день наш хозяин-яппи давал нам секретный список телефонных номеров людей, которые изначально были премиальными клиентами, что бы мы им ни продавали. Некоторым из них мы предлагали услуги на дому – травить жуков или тараканов, запугивая страшными последствиями, если этого не сделать. Другие были пенсионерами. Им предлагали страховку или сомнительного качества товары для здоровья.
Каждое утро этот яппи появлялся со списком телефонных номеров и решал, кто из нас сможет выжать из них по максимуму. Лучшие списки доставались симпатичным девушкам. «Скажи, что превратишь этот сахар в кусок пирога», – мурлыкал он на ухо девице, помахивая перед ней блеклой заляпанной пятнами бумажкой, вырванной из записной книжки на металлической спирали.
Он хвастался своей хитростью, которая помогала ему добывать драгоценные листочки со списками, которые тогда записывали от руки. Иногда в дело шли взятки – в виде «марок» ЛСД или косячка с марихуаной, а еще он часто просил симпатичных девиц из телефонной команды помогать ему скреплять сделки. Они встречались в переулках или на крытых автостоянках с полицейскими, работниками больниц и телефонных компаний.
Я уже давно позабыл про ту дурацкую работу, но, вспоминая прошлое, понимаю, что ровно по тому же принципу спустя несколько десятков лет стала работать Кремниевая долина. Кто владеет персональными данными, тот может влиять на бизнес. А также на политику и общество в целом. Данные стали новой валютой и новой властью. Интересно, что стало с тем яппи.