«На знакомом острову…» Пушкинские места на Васильевском острове
Шрифт:
Но главным адресом И.А. Крылова на Васильевском острове был дом № 8 по 1-й линии, который отмечен мемориальной доской. В 1840-е годы дом принадлежал купцу Никите Степановичу Блинову, почетному гражданину, и представлял собой каменное двухэтажное строение в семь осей на высоких подвалах, длиной 10 саженей (21 м). После некоторых перестроек дом все-таки сохранил в основном облик той поры, когда с 1841 по 1844 год в нем жил великий баснописец. Оставив в марте 1841 года службу в Императорской публичной библиотеке и покинув казенное жилье, Крылов поселился в скромной, но удобной квартире во втором этаже описываемого дома и совершенно изменил свой образ жизни: стал реже выезжать в свет, хотя имел пару хороших лошадей и модную коляску, лишь иногда посещал Академию наук, слившуюся в 1841 году с Российской академией, членом которой он являлся, изредка бывал в Университете и Академии художеств.
Басен Иван Андреевич уже давно не писал: последними были «Кукушка и Петух» и «Вельможа», написанные в 1835 году. Вторую басню цензура запретила печатать. Но оставалось еще девять лет жизни. В эти годы он готовил к переизданию свои старые басни. Когда ему как-то заметили это, Крылов ответил: «А что мудреного? Басни писаны для детей, а дети все рвут книжки, и приходится опять печатать». Графиня Софья Владимировна Строганова, в дом которой он был вхож и часто читал там свои басни, однажды спросила, почему он больше не пишет басен. «Потому, – ответил сочинитель, – что я более люблю, чтобы меня упрекали, для чего я не пишу, нежели дописаться до того, чтобы спросили, зачем я пишу». В последний прижизненный сборник было включено всего 11 басен, хотя предыдущие восемь выпусков содержали по 20.
Одиночество Крылова скрашивала семья: дочь, Александра Петровна (в замужестве Савельева), рожденная вне брака от экономки и удочеренная Иваном Андреевичем как крестница, ее муж, Савельев Калистрат Савельевич, и их дети, сын Саша и дочь Надя. Внуков Крылов любил, обучал грамоте, прослушивал их уроки музыки, радовался их успехам. Им он и завещал свое имущество и бумаги.
Часть времени Крылов проводил сидя в кресле, просматривая новинки литературы и дымя неизменной сигарой. Модест Андреевич Корф, лицейский приятель Пушкина, в своих воспоминаниях пишет: «В последние годы своей жизни, перестав почти совсем являться в салонах, он делил свое время между Олениным, Ростовцевым и Английским клубом. Но по временам ему случалось оставаться и дома, и тогда, как сам он мне рассказывал, препровождение дня его было самое оригинальное. После обеда он тотчас ложился совсем в постель, как бы на ночь, и, проспав часа три или четыре, читал в постели же часов до 7 или 8 утра, большей частью романы в русских переводах, не заботясь о том, попадется ли ему под руку первая или прямо вторая и т. д. часть. Затем он принимался снова спать, что продолжалось до 2-го часа перед обедом».
За несколько часов до кончины Крылов распорядился разослать по экземпляру своей последней книжки всем, кто помнит его. Книги рассылались в траурном оформлении с надписью: «Приношение. На память об Иване Андреевиче. По желанию. Санкт-Петербург, 1844, 9 ноября, 3/4 8-го утра».
Умер баснописец от пневмонии, а не от переедания и несварения желудка, как гласила молва, им же самим пущенная: в жизни он часто как бы на показ выставлял свое «обжорство», способность поглотить двойной или тройной обед. Вот и перед смертью он якобы винился в том, что слишком много съел гречневой каши. Но в заключении врача, лечившего его, зафиксирована другая причина смерти: «Свидетельство. Дано сие в том, что состоявший на пользовании моем действительный статский советник и кавалер Иван Андреевич Крылов действительно страдал воспалением легких (Pnevmonia nota) и волею божию 9-го сего ноября нынешнего 1844 года помер от паралича в легких. В чем и удостоверяю. С.-Петербург, ноября 11 дня 1844 года. Доктор медицины и коллежский асессор Ф. Геллер».
Похоронили известного баснописца с большими почестями при огромном стечении народа на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры рядом с могилой Н.И. Гнедича.
А на доме № 8 по 1-й линии в 1955 году была установлена мемориальная доска архитектора М.Ф. Егорова со следующим текстом: «В этом доме с 1841 г. жил и в 1844 г. умер великий баснописец Иван Андреевич Крылов». После перестройки дома в 1873 году и капитального ремонта в 1968–1969 годах сохранились балкон с железной решеткой и гранитными кронштейнами, дорические колонны в подъезде, наборный паркет в квартире баснописца.
Известно, что еще в 1845 году пытались увековечить заслуги баснописца памятником: вся Россия была охвачена сбором средств для его возведения. Одним из предложений было установить памятник именно на Васильевском острове, где-нибудь на набережной между Университетом и Академией художеств. Но государь посчитал это место «слишком видным для писателя». Только в 1855 году было получено разрешение на установку памятника работы известного скульптора П.К. Клодта (звери на пьедестале изготовлены по рисункам художника А. А. Агина) в Летнем саду, где он стоит и поныне.
Осталось коротко остановиться на главном вопросе: Пушкин и Крылов. Что объединяло этих двух современников с такой большой разницей в возрасте? Ответить, видимо, можно так: они принадлежали к одному литературному кругу, в который входили такие писатели и поэты как Карамзин, Вяземский, В.Ф. Одоевский, Батюшков, Дельвиг, Гнедич, Плетнев и другие.
Знакомство Пушкина с Крыловым состоялось в послелицейский период жизни поэта в Петербурге, видимо, в доме Алексея Николаевича Оленина, директора Императорской публичной библиотеки с 1811 года.
После возвращения Пушкина из ссылки они постоянно встречались в литературных салонах, у общих друзей и знакомых, активно участвовали в культурной жизни столицы. Известны их многочисленные встречи на субботах у Жуковского, В.Ф. Одоевского, на знаменитом обеде у Смирдина, в Российской академии.
За два дня до дуэли поэт посетил Крылова дома. Александра Петровна Савельева рассказывала поэту Н.Л. Трефолеву, что «Пушкин был особенно, как-то даже искусственно, весел, говорил любезности, играл с ее маленькой дочерью, нянчил ее, напевал песенки, потом вдруг торопливо простился с Крыловым. Когда же тот узнал, что великого поэта не стало, Иван Андреевич, всегда спокойный, невозмутимый, воскликнул: «О! Если бы я мог это предвидеть, Пушкин! Я запер бы тебя в моем кабинете. Я связал бы тебя веревками…. Если бы я это знал!»
В момент смерти Пушкина Крылов находился в его кабинете и последний попрощался с другом, закрыв глаза усопшего. Потом он присутствовал на отпевании в Конюшенной церкви и вместе с другими близкими поэту людьми выносил гроб при отправке в Святогорский монастырь для захоронения.
Несмотря на некоторые различия во взглядах на литературу, Пушкин ценил творчество Крылова как выражение русского национального духа, неоднократно упоминал его в письмах, часто цитировал его басни. Недаром многие художники того времени изображали Пушкина и Крылова всегда рядом.
П.А. Плетнев
Одним из самых близких друзей Пушкина, особенно после смерти Дельвига, был Петр Александрович Плетнев, главный помощник поэта в издательских делах, человек удивительной скромности, доброты и душевной деликатности. Он был счастлив сознанием того, что являлся современником таких великих поэтов и писателей как Пушкин, Жуковский, Дельвиг, Гоголь. Это чувство он выразил в таких стихотворных строках:
… Искусства в общий круг,Как братьев, нас навек соединили;Друг с другом мы и труд свой идосугИ жребий наги с любовию делили;Их счастием я счастлив был равно;В моей тоске я видел их унылых…Мне в славе их участие дано:Я буду жить бессмертием мнемилых.