Набери мой номер ночью
Шрифт:
— Мария, предлагаю сразу кое-что обговорить.
Я замерла в безлюдном коридоре. Нахмурилась, заранее угадав дальнейший ход разговора. Начальник недоволен моим рвением — да, я исполняю все свои функции, но никогда сверх того. И еще иногда опаздываю в офис, потому что после особенно сложных ночей на второй работе просто не слышу звонок будильника: клиенты нередко хотят меня именно ночью. Заодно меня вряд ли можно заподозрить в чувстве коллективизма или лишнем энтузиазме. Но в целом, я же справляюсь! Хотя разговора об увольнении все-таки подсознательно давно опасалась — я не плохая
— Мария, — повторил он другим тоном и тише. Точно, очень похоже! Почти как «Ева», когда ту надо довести до мурашек. Еще бы немного хрипотцы в тоне… — Я просто скажу это, чтобы никакого недопонимания не осталось. Вы очень красивая девушка, врать не собираюсь. И любой мужчина на моем месте был бы только счастлив. Но я категорически против служебных романов.
— О чем вы, Кирилл Алексеевич? — у меня брови подскочили.
— О вашем очевидном внимании ко мне, конечно, — он глаз не отвел, показывая тем самым, что вовсе не смущается этого разговора.
— О чем?! — я решила, что мне послышалось.
— Вы смотрите на мои губы так, словно едва держитесь, — объяснил он предельно ясно, чтобы вообще сомнений не осталось. — Я обычно игнорирую такие взгляды, но сегодня это уже не только я заметил, не хочу никаких сплетен среди сотрудников.
— Я?! — я едва не расхохоталась от нелепицы. Сказать, что ли, насколько он мне неприятен? Впрочем, не стала себе отказывать и все-таки рассмеялась в сторону. — Нет, Кирилл Алексеевич, вы очень ошибаетесь!
— Я бы не поднял эту тему без уверенности, что не ошибся. Я вообще редко ошибаюсь, Мария. Хотя руку дам на отсечение, что еще неделю назад вы так на меня не смотрели.
— Как?
— Как будто я первый и последний, — он хоть бы улыбнулся, ведь ирония прозвучала!
Я просто покачала головой и отмахнулась, шагая дальше. Оправдания — удел виноватых.
Шеф мою красавицу оценил и присвистнул из-за спины:
— Та самая тарантайка преобразилась. Мария, напомните мне размер своего оклада. Не думал, что и вам плачу столько. Вряд ли заслужили.
Я ему криво улыбнулась, отключая брелоком сигнализацию.
— У меня родители состоятельные, Кирилл Алексеевич, — соврала, не моргнув глазом. — Вот, на день рождения подарок сделали.
— А. Тогда прошу прощения за комментарий. Не за оклад.
Чувство юмора у него точно такое же, как и все остальное, — раздражающее.
Я не успела даже дверь водителя открыть, как меня мягко взяли за плечи и отодвинули в сторону.
— Я поведу, Мария. Если вы не возражаете.
Теперь вместе с бровями на лоб полезли и глаза. Особенно потому, что последняя фраза была произнесена безапелляционным тоном. Вообще-то, я и сама неплохо управляюсь с машиной — не боялся же он мне проекты доверять для развозки. Но это уже просто наглость, если не считать откровенного нарушения личного пространства!
И вот, я дождалась — вторая за сегодня, а значит, внеплановая, улыбка босса. Эту он смог сделать даже виноватой.
— Прошу прощения, считайте это фобией. Не могу сидеть на месте пассажира, — меня такое объяснение не убедило, потому он добавил: — Попал в аварию, теперь не могу расслабиться, если не контролирую ситуацию. Штраф на мне, если ГИБДД остановит.
После такого откровения я не могла не отдать ему ключи. Пусть ведет, а я тем временем и вздремнуть успею. Спасибо, что вообще меня позвал, а то же мог просто машину отобрать, с таким-то «дипломатичным» подходом.
Он вырулил со стоянки на довольно большой скорости, но на центральной улице заметно сбавил. Ведет технично и гладко, не подрезает и не уступает, притом сам заметно расслаблен и выглядит почти разморенным. Итак, любит все контролировать, еще одна мысленная галочка в сводную таблицу. Салон почему-то начал давить. Я заговорила, чтобы отвлечься от мысленных сравнений с телефонным собеседником:
— Что за авария, Кирилл Алексеевич? Вы серьезно пострадали?
— Не так уж чтобы… — он задумчиво улыбался боковому зеркалу. — Пару ребер сломал и перепугался до чертиков. И решил, что лучше уж или сам буду за рулем, или вообще на метро поеду.
— Понятно. А то я уж предположила черепно-мозговую травму или подобные долгоиграющие последствия.
— С чего вдруг? — он мазнул по мне взглядом.
Я промолчала. Уж очень отчетливо прозвучало бы хамство в честном ответе. И он вдруг рассмеялся — тихо, глубоко. Я от неожиданности уставилась на его профиль. Собственно, это был первый раз, когда я видела начальника смеющимся, он ведь даже улыбки по лимиту выдает! Смеется. И здорово-то как смеется — это, наверное, побочный эффект от вибраций его голоса, который я уже успела признать приятным.
Но он на меня не смотрел и будто понял без объяснений:
— Вас так расстроил отказ, Мария, что вы готовы называть меня на голову нездоровым?
— Какой еще отказ?
— А, ну да, мы же делаем вид, что вы в последние дни не смотрели на меня голодной кошкой. Как и сейчас смотрите.
Больше я ни слова не произнесла. А то конкретно этому человеку всерьез грозила еще одна авария.
Он ушел с целой стопкой документов, а я почти два часа ждала в машине. И не уедешь, если хоть каким-то образом следует изображать усердную сотрудницу. Когда наконец-то вернулся, я просто спросила:
— Теперь в офис?
— Почти. Еще в одно место заскочим. Устали? Там буквально на пять минут. Брату распечатку закину.
Я вмиг заинтересовалась, а когда он через десять минут припарковался перед очередным зданием, спросила:
— Можно с вами? Ноги размять, надоело в машине сидеть.
— Конечно, — он и не удивился моей просьбе.
Виталий Алексеевич встретил нас в холле, удостоив меня приветственным кивком и лишь слегка заинтересованной улыбкой. Их разговор действительно не продлился больше пяти минут — мужчина пробежался по полученному листу, задал какие-то вопросы по цифрам, кивнул и, не прощаясь, побежал обратно к лифту. Зря они так наспех — братья же. Могли бы и погоду обсудить, и цены на недвижимость, почему нет? Или сказать, например, «Покажи мне, как ты стараешься, Ева». Но ничего подобного, только бизнес. Голоса у них идентичны, особенно в таком спокойном тоне. И я почувствовала себя разочарованной.