Наблюдатель
Шрифт:
— С чего ты решил, что я — частый гость на изнанке?
— Рез сказал… — выдохнул каратель и тут же осекся.
А я перевел взгляд на замершего вора и прищурился.
— Тогда, вероятно, уже нет смысла спрашивать, какие события подтолкнули вас связать тварь из сокровищницы Олерона Аввима с личностью одного конкретного мага?
— Источник ты мог добыть только там, — сглотнул Дол. — Ну или получить в наследство от магистра Ноя. Но Рез заметил внизу кое-что странное… да и раньше ты пару раз ошибался. К тому же простому человеку ужас подземелий было не убить. Не зная безопасной тропки к сундукам, простому смертному там было вообще не выжить. А ты выжил. И ты убил проклятую тварь, которую мы не могли уничтожить два года.
Под моим тяжелым взглядом Дол нервно облизал губы.
— Мы, правда, не сразу сопоставили
Я недоверчиво хмыкнул.
Надо же, «мы»… очень интересная оговорка, не находите?
— Что же вы такого криминального узнали, если не секрет?
— Скорее всего, в столицу ты прибыл год или два назад, — прохрипел Дол, когда я снова немного сжал барьер на его груди. — Насчет «гостя» я не уверен, но вот по мастеру Шалу у меня есть кое-какие подозрения. Что же касается Саррато, то его матрицу ты примерил совсем недавно. Если верить информаторам, около полугода назад лесс Таор стал участником разборок с сиульцами в одном прекрасно известном тебе трактире. Чудом при этом выжил, хотя о самом факте разборок почти никто не узнал. И вот после этого наш маг начал проявлять нехарактерное для прежнего Таора поведение и такие же нетипичные для него таланты. Потом — внезапная смерть учителя, к которой ты или одна из твоих матриц, скорее всего, приложили руку. Ну и наконец, форт, после которого наши подозрения переросли в уверенность, и это привело к тому… к чему привело.
На этих словах каратель поморщился, а когда в коридоре послышался шорох множества ног, на его губах мелькнула кривая улыбка.
— Забыл сказать: мастер Лоорг не подал в означенное время условный знак. Поэтому теперь сюда спешит охрана, которая в любом случае постарается тебя не выпустить.
Я повел бровью, снова тревожа барьер, и в скором времени шум в коридоре стал сначала громче, а затем затих, напоследок огласив обреченный дом шумом падающих тел. В дверь, разумеется, так никто и не вломился. Лежащие перед ней вповалку телохранители не успели даже до ручки дотронуться, потому что в окружившей их невидимой ловушке не только стало до крайности тесно, но и куда-то внезапно исчез весь кислород. Нескольких тин им как раз хватило, чтобы потерять сознание. Ну а насчет того, что делать с ними дальше, я пока не решил. Хотя, конечно, забросить их всех на изнанку мне ничто не мешало.
Когда стало ясно, что подмоги не будет, лицо у Дола вытянулось окончательно. А когда он уже собрался задать очередной глупый вопрос, темнота в дальнем углу неожиданно сгустилась, а затем из нее донесся тихий угрожающий рык. Когда же оттуда выступил взрослый, недобро оскаливший нурр, больше похожий на оживший сгусток мрака, каратель и вовсе впал в некое подобие прострации. И мог только шокированно следить за медленно приближающимся зверем, который, толкнув меня лобастой башкой, окинул беспомощных людей кровожадным взглядом.
Само собой, я предпринял необходимые меры предосторожности и в Гоар вернулся не один. Сначала ушел из комнаты порталом в лес, затем забросил улишшей на улицу Магов. Пока Первый проверял округу вокруг дома Лоорга на предмет неучтенных гостей, прыгнул еще одним порталом в подвал. Переоделся. Привел себя в порядок. После чего нурру оставалось лишь ждать на изнанке и отслеживать поведение охранников на первом этаже, чтобы в случае чего порубать их в капусту. А заодно сообщать мне актуальную информацию по поводу их количества и особенностей перемещения в пространстве.
Ловушку у двери я поставил сразу, едва вошел, благо особых усилий это не потребовало. Вокруг Лоорга и его команды тоже начал потихоньку видоизменять барьер буквально с первых тин разговора. В решающий момент мне оставалось только активировать уже готовую ловушку, не тратя время на ее создание. И как показала практика, это было правильное решение, потому что от броска мастера Тана, как я и подозревал, было бы непросто увернуться даже мне.
— Вот почему тебя признала нурра… — скосив на Первого глаза, прошептал Дол. — От тебя пахло ИМ!
Я положил ладонь на загривок брата.
— Вы видели следы. И в тот день, когда пытались убить нииса. И тогда, когда клан Ночи штурмовал резиденцию мастера Лоорга… к сожалению, я упустил из виду этот момент, а моя малышня была неосторожна. Но если вы сумели узнать обо мне так много, то думаю, вам не составило труда выяснить, за кем в свое время охотился в городских подземельях ныне покойный мастер-каратель Шал. И почему с той охоты никто из его команды обратно так и не вернулся.
— Ваши люди живы, — бросил я, повернувшись к молчаливому Лооргу, который так и буравил меня напряженным взглядом, просто потому, что ни на что иное был не способен. — Меня они не видели, вряд ли знают что-то серьезное, поэтому я, пожалуй, оставлю им жизнь. Что же касается вас, господа, то мне действительно жаль, но вы, как недавно сказал мастер Дол, знаете непросительно много. Для меня это неудобно. В чем-то даже опасно. Поэтому, несмотря на мое искреннее к вам уважение… даже к тебе Рез, не морщись… я просто вынужден закончить эту встречу на крайне неприятной ноте. Я этого не хотел. Мне и впрямь до последнего казалось, что удастся обойтись без крайних мер. В какой-то момент я даже был готов пойти вам навстречу. Но…
— Не убивай!.. — хрипло каркнул Дол и тут же осекся, когда я с тяжелым сердцем отвернулся, концентрируясь на барьере.
И я почти сделал то, что задумал. Мне всего доли тины не хватило, чтобы, отогнав сожаления, закрыть эту страницу своей жизни раз и навсегда. Но тут вдруг от Ули пришла на редкость яркая, окрашенная в тревожные тона и похожая на росчерк молнии мысль. За ней пришел страх. Едва не ужас. И целый калейдоскоп эмоций, среди которых я сумел разобрать паническое: «Стой!», «Нельзя!» и «Свои!».
Я как ошпаренный обернулся и как раз успел увидеть, как жутковато побелело лицо обреченного парня и как внезапно выцвела, поплыла нанесенная на его скулы татуировка. Одновременно с этим его тело изломалось, стало каким-то угловатым и уже не таким массивным. После чего до моего слуха донесся звук ломающихся костей. Плоть под одеждой явственно зашевелилась. Черты лица парня начали стремительно меняться. Повисший на нем тряпкой плащ мгновенно стал ему велик, как, впрочем, и остальные вещи.
А спустя всего несколько тин, во время которых я стоял как громом пораженный, невидимый кокон с тихим щелчком раскрылся, и оттуда мне под ноги рухнул совсем не тот человек, которого я там запер. Теперь вместо мускулистого и крупного парня это был худой, покрытый мелкими бисеринками пота, скрученный болезненной судорогой подросток с тонкими чертами лица, короткими разлохмаченными волосами цвета спелой пшеницы и большими серо-зелеными глазами, в которых плескался целый океан мучительной, вызванной чересчур стремительной сменой матрицы и подозрительно знакомой мне боли.