Начало науки учиться

Шевцов Александр Александрович

И всё же: если ты действительно хочешь стать мастером или художником, ты просто обязан одновременно изучать искусство торговли. Иначе ты обманываешь себя и других. Эта дисциплина должна изучаться в нашем Отделении народной психологии Музея-Заповедника народного быта и во всех учебных заведениях страны, как дополнительная к основной.

Вместе с любжой, ведением хозяйства и воспитанием мастерство и торговля составляют школу жизни. Я бы добавил к ним оборону себя, дома и Родины. А последним – самопознание как кусочек Храма в твоей душе, не позволяющий забыть о Небесах и смысле жизни…

И всё же, как научиться

торговать? Для начала просто вспомнить и описать, как учились этому наши люди, и как учились вы сами.

А вспоминая это, вы переживете само состояние ученичества, переживете – значит, возвратите ощущения ученичества прямо в тело и сознание. Уметь ощущать состояние ученичества – очень важное искусство, без которого учиться не научиться.

Глава 5. Ученичество у мастера

Еще одним видом обучения, так или иначе известным нам, было ныне уже почти забытое ученичество у цехового мастера-ремесленника.

Особенно ярко оно развивалось в Западной Европе, где цеха были очень сильны. В России цеховое устройство было слабей. Ремесленные цеха не имели особой власти в управлении государством. Но ученичество существовало в том же самом виде.

Подмастерье попадал к мастеру еще в самом раннем детстве, жил у него и работал мальчиком на побегушках за кров и стол. Мастер попросту использовал его как слугу для личных нужд, вовсе не понуждая к изучению ремесла. В каком-то смысле это было дело ученика – приобщиться к ремеслу. Во всяком случае, родители платили за него мастеру, и это обязывало.

Но ребенок взрослел и начинал понимать, как делается дело, просто потому, что оно было частью мира, в котором он жил. Постепенно ремесленное мировоззрение усваивалось им настолько, что мастер начинал поручать ему не только работы по дому, но и подсобные дела, а потом и что-то важное. И если подросток справлялся, мастер начинал учить. Как говорили про себя многие знаменитые художники, их ученичество заключалось в том, что они годами растирали для своего мастера краски. А к живописи их не подпускали. Думаю, таким образом в ученике воспитывалось желание добраться до дела, жадность до учебы. А добраться до него можно было только одним способом: доказав мастеру, что ты не испортишь дорогие материалы, с которыми идет работа.

Такой способ ученичества, когда ребенка в раннем детстве отдавали учителю жить в его доме и служить ему до тех пор, пока тот не увидит, что ученик впитал образ мира своего учителя, уходит корнями в ведическую древность. Именно так описывают ученичество Веды, и так оно живет в Брахманизме и индуизме под именем Упанаямы – Посвящения.

Как вы понимаете, это тоже образование – впитывание образа, который называется мировоззрением, как исходной основы обучения. В сущности, это означает условие: мастер будет передавать свое тайное знание только своему, только тому, кто не украдет и не выдаст его просто потому, что это не позволит ему его естество, которым становится мировоззрение.

Уже из этого видно, что в основе такого способа учить лежат древние мистериальные способы посвящений или инициаций.

Иными словами, это способ впитать в себя не просто ремесло, а самый путь, которым должен идти по жизни человек определенного посвящения. Князь или воин – идет одним путем, ремесленник – другим, крестьянин – третьим.

Это пути и это уроки, ради которых мы воплощаемся в мир. Именно поэтому ученичество мастера завершалось изготовлением шедевра, а потом Посвящением в мастера. Именно посвящением, что помнили даже в советское время, когда чествовали выпускников ремесленных училищ, посвящая их в профессию. Содержание утратилось, но отблеск древнего понятия сохранялся в самом языке.

Только усвоив себе мировоззрение своего пути и жизненного посвящения, ты обретал право на обучение тайнам мастерства. До этого ты имел право только обслуживать избранных, оставаясь человеком без пути и без места в жизни, то есть без достоинства.

Завершив ученичество и создав шедевр, ты имел право посвататься к дочери учителя, получал вместе с ней начальный капитал и право вести собственное дело в рамках цеха. А значит, место в обществе и соответствующее ему достоинство. Этот экзамен принимали у тебя все мастера цеха. И все они признавали за тобой законные права на мастерство, то есть на зарабатывание с помощью ремесла, и на то, чтобы обучать и воспитывать свою смену.

Глава 6. Ученик колдуна

Последний слой общекультурных представлений о том, как учиться, – это то, что сохранили нам сказки под именем Ученик колдуна. После него мы будем говорить уже о тех слоях сознания, в которых хранится личная культура или ваша личная история. То есть жизненный опыт.

Рассказы с подобным содержанием известны по всей Европе. Есть они в «Приятных ночах» Страпаролы, в преданиях о Кухулине – «Сага о быке из Куальнге», в русских народных сказках. Здесь подобных рассказов вообще много. И я, создавая когда-то учебный курс Училища русской народной культуры, так и назвал вторую ступень «Ученик колдуна», предполагая, что с помощью образов сказок мы легче заключим договор о том, как учиться.

А как предполагалось учиться на колдуна? Всецело отдаваясь. Русские сказки повторяют то, что мы знаем о начале ученичества из Ведического обучения брахмана и из обучения средневекового мастера.

Мальчик уходит к своему учителю, отдаваясь новому миру целиком. Он впитывает его как мировоззрение и Образ мира. Только такой подход спасает нас от необходимости запоминать. О, это очень важно при действительном обучении – не запоминать, вообще разучиться использовать память! До тех пор пока ты помнишь, ты можешь забыть. И если ты забудешь что-то важное или во время важного дела, ты погиб. И хорошо ещё, если только ты, а не весь мир! Настоящая учеба – это всегда наука выживания в мире, дарованном тебе новым воплощением.

Почему возможно забывание? Потому что мы помним усилием. Мы прилагаем силу, чтобы удерживать определенные образы и даже некое устройство сознания дополнительно к образу мира. Если силы кончаются, такая память разваливается. И ты в беде.

Не нужно прилагать усилие только для хранения одного – Образа мира. Наличие Образа мира – естественное состояние воплощенного сознания. Его не нужно создавать, нужно только позволить сознанию впитать в себя образы этого мира. Пока Образ мира пуст, впечатления впитываются жадно, будто бы без тебя, во всяком случае без усилий. И укладываются они не произвольно, а так, как предназначено им нашей природой, естественно.