Начало прошедшей войны
Шрифт:
Я уже не сомневался, что за этим последует показательная экзекуция. Убийство старика видимо главы местного поселения — не может быть единственным, а точнее последним. Я уже успел рассмотреть на поперечной жердины возле смолокурни висящие тела трех человек. Двое были в белом нательном белье, правда, сейчас в густых пятнах потемневшей крови. Третий — пожилой мужчина, по-видимому из местных. Постепенно у меня стала складываться мозаика в голове. Немцы завернули на местную смолокурню — подобные объекты должны были отмечаться на картах, а немцы провели хорошую разведку перед началом войны — здесь обнаружили раненых советских бойцов, которых и повесили вместе с хозяином дома, в котором они укрывались. Участь всех остальных жителей была ясна без слов. Мне оставалось только сжать кулаки, бессильно наблюдая за разворачивающей трагедией. Вперед выехал бронетранспортер и с десяти метров одной длиной очередью сбил на землю тех, что секунду назад были живыми людьми. Потом перечеркнул лежащих еще парой очередей, откидывая тела в стороны, вырывая клочья одежды и фонтанчики крови.
От
Немцы занялись разграблением смолокурни — краем глаза успел заметить выходящих из нее парочки солдат с несколькими канистрами, тяжелыми, судя по тому, как те перекашивались на один бок. Потом по своей привычки или сожгут постройки в назидание своим врагам, но скорее выставят пост, чтобы в дальнейшем наладить производство. Между тем наша группа сместилась на несколько километров вдоль дороги, выбрав весьма удобный ее отрезок для засады. С одной стороны дорога граничила с широкой поляной протяженностью метров в тридцать, вдоль другой стороны рос невысокий, но густой кустарник. Решено было именно здесь, и ждать гостей. Медведь с Кабаном при помощи Старого, занялись минированием дороги, устанавливая обычный фугас, что в огромном количестве прорастали на чеченских дорогах. В качестве основного заряда решено было использовать десять двухсотграммовых тротиловых шашек с противопехотной миной в качестве детонатора. По мнению большинства, а точнее всех присутствующих, первым пойдет броневик, как средство устрашения возможной засады, да и шансов у тяжелой 'брони' больше для расчистки баррикад на дороге путем тарана. Грузовики поедут следом, и их следовало нейтрализовать уже из ручного оружия. Кроме фугаса были установлены и еще сюрпризы для немцев, вот только глубоко сомневаюсь, если они им понравятся.
Ждать нас пришлось долго — часа полтора. Уже когда меня начало беспокоить их отсутствие — уж не решили ли они переночевать в поселке и тронуться только с утра — вдалеке послышался гул нескольких моторов. Еще через пять минут на дороге показалась колона немцев. Первым неприятным сюрпризом было отсутствие БТРа в голове колоны. Этот бронированный, пузатый на полугусеничном ходу аппарат передвигался позади грузовиков, оставив право первыми следовать грузовикам. Чертыхнувшись сквозь зубы, я направил ствол винтовки на БТР, выцеливая там пулеметчика. Именно пулемет сейчас представлял главную опасность, уцелей он и неизвестно как сложиться наша засада. Сам я расположился на дереве метрах в семидесяти от дороги, мой напарник занял похожее дерево, но уже на противоположной стороне, на краю поляны.
Первый грузовик добрался до нашей 'захоронки'. Кстати, огромное спасибо, что с нами пошел такой мастер по маскировки, как Старый. Тот сумел настолько качественно укрыть фугас, что, даже зная его примерное местоположение, я не мог его углядеть. Прапорщик, точнее старшина, сумел восстановить даже следы протектора, ранее проезжавшей машины. Сейчас на этот фугас наехал передним колесом грузовик с немцами — результат последовал незамедлительно. Под машиной вздыбился султан земли, буквально вырвав передок автомобиля, уничтожив водителя и сидящего рядом с ним пассажира. Сама машина поднялась на 'дыбки', несколько мгновений находилась в шатком положении на заднем борту, потом раздался треск, и та повалилась набок. Следующий позади грузовик управлялся опытным водителем — сбросив скорость, он попытался избежать столкновения и это почти удалось. Вот только в первой машине хранился запас топлива или чего-то подобного из горючих и легко воспламеняемых грузов. В тот момент, когда второй грузовик объезжал загоревшийся первый, у того в кузове полыхнуло особенно сильно, буквально сорвав полотнище брезента у своего соседа. Во все стороны полетели сгустки огня, пылающая жидкость щедро окатила немцев, сидящих в кузове второго автомобиля. Досталось и водиле — вся кабина превратилась в маленький филиал ада, буквально испепелив человека внутри. Тот смог только открыть дверцу и вывалиться на дорогу, где и замер, распространяя вокруг вонь горящей плоти.
Уцелевшие от взрыва солдаты второй машины попрыгали по сторонам будто зайцы — из первого автомобиля никто так и не выбрался, правда, как потом оказалось, там и сидел лишь десяток бойцов — стремясь укрыться на обочине. Вот только напоролись на заботливо развешанные растяжки — в кустах — и установленные мины — на поляне. Это было предусмотрено еще в начале установления засады: любой человек из попавших под обстрел будет стремиться укрыться в стороне от места, где его застал обстрел. Обочины дороги были идеальным местом для этого, на что и надеялись наши ребята, устанавливая ловушки, скрупулезно рассчитывая места возможного нахождения противника. Больше половины погибло при взрыве фугаса, еще треть оказалась на минах и приведя в состояние паники оставшихся солдат противника своей гибелью. Те залегли, где сумели, боясь сдвинуться в сторону, чтобы не налететь на мину и ведя огонь во все стороны.
Я сумел заметить высокую тулью фуражки офицера, командовавшего расстрелом. Немного подивившись его везучести — и под обстрелом уцелел и под взрывы не попал, да еще и выбрал место в середине колонны в кузове со всеми своими подчиненными, что оградило от сожжения заживо — в кабине уж точно погиб — я навел ствол оружия и плавно нажал на спусковой крючок. Стоящий на одном колене немец полетел на землю, получив пулю в бедро, следом за первой пулей я послал следующую, прострелив правую руку, в которой у того находилось оружие. Я не собирался упускать такой шанс, чтобы не заиметь пленного, а может и от Черта получу благодарность…хотя, вряд ли. Броневик я оставил без внимания еще в самом начале боя, когда прогремел взрыв фугаса — мое вмешательство не требовалось. В отличие от водителя второго грузовика не собирающегося тормозить под возможными пулями устроивших засаду, БТР встал резко, из-за чего стрелок-пулеметчик не удержался на своем месте и улетел внутрь кузова. Поднять ему не дал Кабан: сорвав с разгрузки гранату он взмахнул рукой и послал ее по высокой дуге внутрь броневика. Я уже упоминал его мастерство в обращении с 'карманной артиллерией' и сейчас только подтвержу еще раз. Влетевшая внутрь кузова граната, пущенная с задержкой, что не оставляло времени на отбрасывание ее в сторону, щедро нашпиговала осколками всех находившихся. Следом полетела вторая, которая поставила окончательную точку в борьбе в 'броней', полностью уничтожив весь экипаж и водителя, который не был отгорожен от десанта никакой стенкой между кабиной и кузовом.
В течении восьми минут — я специально засек время, машинально бросив взгляд на часы в начале боя — с противником было покончено. Никто так и смог скрыться, погибнув от пуль. Несколько человек сумели проскочить полосу минирования, разряженную ими более невезучими товарищами выскочить на поляну, но там их сразил Сухой. Офицера мы застали уже почти при смерти — ранение в бедро оказалось тяжелым, и он едва не истек кровью. От Черта удалось получить короткое: 'Молодец'. Офицера перевязали, но только затем, чтобы удалившись от места бойни — по-другому это и не назовешь — и провести его жесткий допрос. С его слов получалось, что в первой машине находился весь скипидар — шесть двадцатилитровых канистр и почти сто литров бензина, вот почему получился такой эффектный взрыв. Далее, он рассказал, что на смолокурне осталось четыре человека для охраны. Поморщившись, капитан, только махнул рукой — пусть живут, нет времени для их ликвидации, но затем пленный проговорил, что там же осталась и рация, по которой в обязательном порядке будет сообщено о нападении на колонну. При слове 'телефункен' капитан подобрался, словно лис при виде курятника. От возможного приезда противника с целью прояснения ситуации он отмахнулся. Все таки расстояние было порядочное, а густой лес весьма хорошо глушит звуки. Максимум, что услышали оставшиеся немцы на смолокурне, это взрыв фугаса, но точно определить место взрыва вряд ли смогут — дорога в лесу петляла изрядно и связать этот шум с местоположением машин очень трудно для плохо подготовленного в лесной войне человека. Немец умер тихо: просто по окончанию допроса, Старый оттащил его поглубже в кусты и вернулся, убирая нож в чехол.
Черт решил брать радиостанцию. Одной из обязательных задач было именно обзаведение средствами связи, недаром с нами шел один из лучших связистов батальона. На смолокурню мы пришли за полночь. Остаток дня попросту отсыпались, выставив часового и меняясь, каждый час. Возле объекта, на входе в одну из изб, висела керосиновая лампа — 'летучая мышь'. Она давала тусклый свет, который совсем не освещал окружающее, но вполне четко указывал часового, лениво сидящего на табурете возле входа. Несколько минут потратили на проверку окружающей местности на наличие скрытых секретов, а вдруг пленный утаил что-то, но в округе не было ни одной живой души, человеческой души. Примерно через полчаса нашего наблюдения он поднял и проследовал в дом, из которого через пять минут вышел уже другой солдат. Новый часовой немного прошелся вдоль дома, потом уселся на табурет и принялся вертеть головою, изредка выворачивая челюсти в зевку с такой силой, что меня самого с неудержимой силой потянуло на зевоту. Заразная это штука. Несколько раз часовой поднимался со своего насиженного места и делал короткий обход от одного угла избы до другого, все в пределах светового пятна, совсем не думая, что подобными действиями он больше затрудняет себе обнаружение врага, чем определение его появления. В одну из таких ходок к нему незаметно приблизился Якубович и застыл у того за спиной в паре метров. Действовать начали через сорок минут, дав покрепче заснуть находящимся внутри избы.
Через указанное время, дождавшись, когда часовой совершит свой очередной променад, Татарин одним прыжком сократил расстояние до противника. Зажав тому рот со спины, он подбил его под опорное колен и нанес удар ножом в спину с права, буквально насадив немца на клинок увлекаемого собственным весом. Следом за первым ударом он нанес еще один, выдернул нож из раны и перехватив обратным хватом, нанеся удар спереди в левую половину грудины. Через секунду он отпустил обмякшее тело часового на землю и пропустил две быстрые тени мимо себя в дом. Черт и старый вышли через минуту, вытирая ножи кусками ветоши. Бамс, наконец-то обзавелся рацией, хотя и изрядно поматерился, пока сумел наловчиться с ее обращением.