Начало пути
Шрифт:
Однажды, поймав случайного попутчика - ехавшего в Петроград дальнобойщика, везшего продуктовый груз для какого-то крупного столичного магазина, Радован, пряча под рубашкой доставшийся от покойного отца пистолет - старенький "Тульский-Токарев" и рассовав по карманам несколько обойм, впервые отправился в Северную Пальмиру.
Совершенно сбитый с толку новым ритмом жизни, ничуть не похожим на его прежние будни, парень добрые целые сутки без устали шагал по просторным улицам гигантского муравейника, который, увы, не шел ни в какое сравнение с собой прежним, огромным шестимиллионным мегаполисом, каким был Петроград, нет, тогда еще Санкт-Петербург в благословенные времена, когда ужасающая катастрофа, ранее казавшаяся лишь фантастическим
Оружие, заткнутое за пояс и спрятанное под курткой, придавало ему уверенности, делало его походку более свободной и неспешной. Парень, немного освоившись в незнакомых лабиринтах столичных проспектов и улиц, бродил и размышлял над тем, как он будет жить в ближайшие дни.
Вариантов было немного, и каждый из них не давал парню цельного понимания, к чему его выведет та или иная кривая его будущего жизненного пути. В отличие от множества подростков, юный полукровка был не по годам прагматичен, и детские мечты вроде "стать космонавтом", "изобрести вечный двигатель" или "сниматься в шедеврах мирового кино" как-то миновали его на пути взросления. Поэтому Радован сосредоточился лишь на хоть сколько-нибудь реалистичных планах.
Первое - воровство и криминал, о чем ему ненавязчиво намекала приятная тяжесть спрятанного под одеждой отцовского ствола. Плюсов, помимо воровской романтики и вкуса легких денег, этот вариант не имел. Милиция в Балтийской республике работала четко и слаженно, во всех более-менее крупных бандах столицы имелись ментовские информаторы, в том числе среди "блатных". Старая система воровских понятий уходила в прошлое, а практически любой "правильный бродяга" при наличии связей в милиции мог существенно приподняться в своей среде при условии, что "красная" крыша будет обеспечена хорошей раскрываемостью и, как следствие, перспективами карьерного роста. Про такие тандемы Радовану не раз и не два рассказывал отец, любивший, во время своих нечастых домашних побывок, накатить несколько граненых стаканчиков домашней наливки и вспомнить передряги своей грешной жизни. Парень же, поначалу считая россказни подвыпившего отца пустыми побасенками, попав в столицу, серьезно пересмотрел свое отношение к этим историям. В конце концов, жизненный опыт - ценный ресурс, причем, в его неполные семнадцать лет, ресурс весьма и весьма дефицитный.
К тому же, никого из криминальных авторитетов, имеющих хоть какой-либо вес в столице, Радован не знал. Так что этот опасный путь отпадал для него сам собой.
Второе - армия. Но, в отличие от многих своих сверстников, как и он, выросших в деревне, билетом в лучшую жизнь Радован армию не считал. Прекрасно зная, что дорога в офицерский корпус в мирное время для него закрыта, поскольку конкурс в военное училище при его пусть и неплохом, но недостаточно разностороннем домашнем образовании был для него неодолимой преградой, парень совсем не желал тянуть армейскую лямку только ради того, чтобы к пятому юбилею выслужить скромные погоны старшего прапорщика и тихое местечко на складе, где можно спокойненько спиваться на казенном спирте, закусывая его казенной же тушенкой и дожидаясь небольшой, но позволяющей сводить концы с концами пенсии.
Был у этого плана и еще один важнейший для парня недостаток - Радован стремился жить так, как нравится ему, он не желал жить по правилам, которые установлены обществом. Армия - жесткая иерархическая структура с беспрекословным подчинением младших чинов старшим командирам и прочим начальникам его не привлекала.
Третий вариант - торговля и предпринимательство. Но Радован с трудом представлял себе, как работают рыночные закономерности, а самое главное, не имел в кармане ни гроша денег. Поговорка "копеечка к копеечке" колкой иронией била по самолюбию юноши, потому что ни единой этой самой копейкой на текущий момент он не располагал. Мало того, он понятия не имел, где и как можно заработать хотя бы небольшую сумму на жилье и мелкие текущие расходы. Хотя ... в мечтах он не раз и не два представлял себя владельцем вилл, заводов и пароходов. Но мечты хрупким тонким стеклом рассыпались при столкновении с реальностью.
Впрочем, судьба, а заодно и волчий голод, начавший терзать его молодой организм, разгоряченный продолжительной прогулкой, и заманчивая, ароматно пахнущая еда из бесчисленных петроградских забегаловок, кафешек и шашлычных, щекочущая чудными запахами ноздри, сами подтолкнули его к решительным действиям. Зайдя в небольшой магазинчик, парень достал свое видавшее виды, но все еще грозное оружие, рукояткой разбил стекло прилавка и начал сгребать аккуратно разложенные куриные копчености и лихорадочно рассовывать их по карманам, не обращая внимание на визги немолодой продавщицы, причитавшей, что за этот наглый грабеж хозяин вычтет из ее крохотной зарплаты абсолютно все, чего не досчитается. Радован, надо отдать должное, ни малейшего желания не имел причинять ей хоть какой-то вред, хотя и понимал, что от ее молчания зависит по меньшей мере то, каким образом он проведет ближайшие несколько лет.
Предвкушая сытную трапезу и увлекшись своей импровизированной мародеркой, Радован как-то совсем упустил из виду эту несчастную тетушку, которая, то ли поборов свой страх, то ли решив, что юный подросток явно не похож на матерого рецидивиста, способного за несколько холестериновых продуктов питания отправить человека в загробный мир, все же надавила на тревожную кнопку, вследствие чего из подсобки высунулся полный мужчина - заспанный пожилой охранник, лихорадочно и несколько комично моргая покрасневшими от регулярных возлияний глазами. Причем возлияния эти, судя по всему, происходили в рабочее время.
То ли доблестный страж торговой точки спросонья не разглядел ТТ-шник в руке Радована, то ли счел худенького подростка несерьезным соперником, то ли невыветрившийся хмель вкупе с неистребимым желанием всех пожилых шестерок самоутвердиться за счет тех, кого они полагают ниже себя по статусу только в силу своего солидного возраста, но как бы там ни было, охранник с яростным матом, в цветистых выражения приписав Радовану все смертные грехи, от недостойного поведения до пассивного мужеложства, тяжело дыша сивушным перегаром, неловко перескочил через прилавок и на всех парах поперся на паренька, который, уронив куриную полутушку, отскочил в сторону и усмехнулся - Радована развеселило, что молния на мятых брюках униформы местного секьюрити была не застегнута, и вывалившиеся чресла предательски показались наружу.
– Дед, ты никак напугать меня решил своей мотней? А ты хоть помнишь, как эта штука, что висит и болтается, вообще работает? Если забыл, так спроси у жены, она с тобой, возможно, опытом поделится, как соседи твои ее обрабатывают!
– Да ты, е...ный х...плет!!! Да я тебя порву как щенка подзаборного! Я на...й, - тут охранник запнулся, и эта двусмысленная фраза оборвалась, оставив Радовану широкое поле для демонстрации чувства юмора.
"Определенно, этот типок для моего остроумия будет неплохим наждаком"
– Ты на...й - что? В путь-дорожку собрался? Так скатертью дорога тебе туда! Как надумаешь вернуться оттуда - скажешь! Хотя ... можешь и не говорить, мне не особенно интересно.
– ААА! Ну, пи...ц тебе, сучонок! Я бля буду, если ... уфф!
– сбитый с ног подставленной ногой Радована, магазинный блюститель порядка тяжело рухнул, видимо, пребольно стукнувшись своим массивным пузом об давно немытый половой кафель, цвет которого колебался от белого до темно-серого. Многозначительная реплика, прерванная его неожиданным падением, опять осталась недосказанной и вследствие этого весьма и весьма комичной, что не смог не прокомментировать циничный Радован.