Начало Руси
Шрифт:
В литературе постоянно привлекает внимание документ, относящийся к 904 г.: так называемый Раффельштеттенский устав. В «уставе», содержащем таможенные правила, говорится о купцах, приходящих в города Верхнего Дуная, из Чехии и «Ругии». «Ругские» купцы торгуют воском, рабами и конями. Традиционно преобладало мнение, что речь идет о купцах из Киевской Руси [928] . Действительно, источники свидетельствуют о существовании торгового пути из Регенсбурга через Прагу на Краков. Из Кракова же нетрудно было попасть в Киевскую Русь и еще проще по Висле спуститься к Варяжскому морю. Еще ближе был путь к этому морю через Прагу по реке Одер непосредственно к Ругии. Но Е. Цёльнером предложено и еще одно, более естественное объяснение, что речь идет о подунайских ругах, давних переселенцах из Прибалтики [929] . С Цёльнером согласились видный ученый ГДР Й. Херрман [930] и некоторые другие авторы. Эту версию пытался «опротестовать» в ряде публикаций A.B. Назаренко [931] . В его интерпретации, «стержневая идея… состоит в сопоставлении «ругов»
928
См.: В.Г. Васильевский. Древняя торговля Киева с Регенсбургом. ЖМНП, 1888, июль; A.B. Флоровский. Чехи и восточные славяне. Прага, 1935. С. 159–164.
929
Е. Zollner. Rugier oder Russen in der Raffelstettener Zollurkunde? // Mitteilungen des Instituts fur "osterreichische Geschichtsforschung. 60. Graz-K"oln, 1952.
930
J. Hermann. Slaven und Beiern im Donaugebiet // Die Slaven in Deutschland. Berlin, S. 46.
931
A.B. Назаренко. Русь и Германия в IX–X вв. ДГ, 1991. М. 1994; его же: Древняя Русь на международных путях. М., 2001.
932
A.B. Назаренко. Русь и Германия в IX–XI вв. С. 21. Тоже. Древняя Русь. С. 83, где Одоакр назван «итальянским королем».
В источниках его этническую принадлежность определяют различно: король торкилингов, скирр, герул с острова Рюген, руг, но нет ни одного, где бы его числили римлянином. И на Руси о нем помнили и в XVII в., почитая даже и Богдана Хмельницкого его потомком [933] .
И, конечно, руги в Подунавье пробыли не 30 лет. Они появились здесь в качестве федератов Римской империи, по крайней мере, с начала IV в. (первое упоминание 307 г.). А тысячелетие спустя чешская Хроника Далимила назовет и просветителя славян Мефодия «Русином». Но об этом обстоятельнее в другом месте. Другой вопрос — поддерживались ли связи подунайских русов с прибалтийскими в эпоху составления Раффельштеттенского устава. О тесных контактах с дунайскими ругами-русами прямо говорит «Повесть временных лет», выводя из Норика и Иллирика и славян и русь. И в это время язык их не различался ни на Днепре, ни на юге Прибалтики, ни на Дунае.
933
См.: C.B. Величко. Летопись событий в южнозападной России XVII века. Киев, 1848. T. I. (Сравнение Богдана Хмельницкого с «древним русским Одонацером». С. 293). Там же изложение «Церковного Универсала Богдана Хмельницкого» 1648 года, где вполне логично и достоверно изложена история деятельности Одоакра, выходца из Ругии-Русии — прародины и киевских русов (С. 85). См. также: В. Фомин. Варяги и варяжский вопрос в судьбе России //Роман-журнал XXI век, 2001, № 9. С. 109.
Чередование «Ругия» — «Руссия» (или их отождествление) проходит через все германские источники X в. Так, в документе 946 г. Балтийское море называется Mare Rugianorum [934] . Целый ряд современных событиям источников рассказывает о крещении княгини руссов или ругов Елены (имя Ольги в крещении) и миссии на Русь Адальберта в 961–962 гг. [935] . В 968 г. Адальберт стал главой вновь утвержденного Магдебургского архиепископства, созданного для проведения христианизации балтийских славян, в связи с чем напоминается о его миссии «к ругам» [936] . Годом раньше, в 967 г., (или, по другой эре, в 973?), папа Иоанн специальной буллой запретил богослужение на «русском или славянском языке» [937] . Здесь речь явно идет о подунайских русах, и параллелью может служить примерно к тому же времени относящееся пояснение летописца, вводившего «Сказание о славянской грамоте»: «А Словеньскый язык и Русскый одно есть» [938] .
934
Pommersches Urkundenbuch. B.l. Stettin, 1868, P. 5.
935
См.: M.B. Левченко. Указ. соч. С. 233–235; Б.Я. Рамм. Папство и Русь в X–XV веках. М.-Л., 1959. С. 33–37; В.Т. Пашуто. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 119–120; А.Г. Кузьмин. «Варяги» и «Русь». С. 43; Г. Ловмяньский. Руссы и руги. С. 48–49.
936
MGH SS. T. I, Р. 624; Т. III, PP. 60–61; Titmari Merseburgensis episcopi. Chronicon. В., 1966, P. 56; Ср.: MGH SS. T. 14,1883, P. 381.
937
MGH SS. T. VI, P. 619.
938
ЛЛ. С. 28.
Следует подчеркнуть, что в X в. в Империи очень хорошо знали балтийских ругов-русов, поскольку они помогали Оттону I (основатель Священной Римской империи и император 962–973 гг.) в борьбе против восставших славянских племен [939] . Именно благодаря помощи со стороны этого племени было подавлено восстание континентальных славянских племен, причем, как сообщается в одном документе, были покорены все племена, жившие у моря «против Руси» [940] .
939
А.
940
Там же. С. 370. Аналогичным образом Адам Бременский и Гельмольд определяют остров ругов как лежащий «против земли вильцев» (Ср.: Гельмольд. Указ. соч. С. 37–38).
Все эти события приходились на 954–960 гг. Покорение славянских племен сопровождалось утверждением здесь епархий и христианизацией населения. Миссия Адальберта, очевидно, направлялась в Киев. Но будучи во главе Магдебургского архиепископства, основанного для христианизации балтийских славян, он должен был пытаться «просветить» и ругов. Судя по дальнейшим событиям, такая попытка кончилась неудачей. И это само по себе должно было привести к разрыву союза Империи с ругами-русами балтийскими. Отчасти и этим обстоятельством может объясняться факт запрещения богослужения на «русском» языке. («Русское письмо» на языке римских пап обычно означало приверженность христианских общин к арианству.)
Г.К. Ловмяньский, рассматривая вопрос о замене в источниках «ругов» и «руссов», пришел к заключению, что это происходит довольно поздно и внезапно: именно в житиях Отгона Бамбергского (XII в.)» [941] . Смешение это он объясняет случайными причинами и полагает, что для постановки вопроса о Поморской Руси заслуживают внимания «только два источника: сообщение Ибн-Якуба (Х в.) и запись Рагевина, продолжателя Оттона Фрейзингенского (ум. 1177). В обоих известиях он предполагает путаницу [942] .
941
Г. Ловмяньский. Указ. соч. С. 45–46.
942
Там же. С. 52.
Пренебрежительное отношение к большому числу источников в данном случае отдает гиперкритицизмом, а потому согласиться с ним невозможно. Ведь обоснования требует не только привлечение, но и отвержение источника. А этого автор не делает. Он считает существенным, что королевой «ругов» киевскую княгиню именуют только продолжатель Регинона и восходящие к нему Анналист Саксон и Магдебургские анналы, тогда как другие источники «передают имя Руси, а не Ругии» [943] . Но ведь «Русь» могли называть «Ругией», очевидно, потому, что «Ругию» могли называть «Русью». Кстати, в это время Балтийскую Ругию в Германии знали, конечно, лучше, чем Киевскую Русь.
943
Там же. С. 48.
Испанский иудей Ибрагим Ибн-Якуб посетил Империю в 965 г., видимо, с дипломатическим поручением. Его резиденцией был Мерзебург, и он непосредственно познакомился со славянскими землями. Донесение Ибн-Якуба дошло в составе компиляции ал-Бекри (XI в.). Автор стремился к точности описания. Единственное будто бы фантастическое (а на самом деле, как сказано выше, вполне обоснованное) свидетельство о «городе амазонок» — постоянный сюжет германской хронографии — дано со ссылкой на самого императора Оттона. По сообщению Ибн-Якуба, «граничат с Мшкой (польским князем Мешко. — А.К.)на востоке Русы и на севере Брусы. Жилища Брусов у окружающего моря… И производят на них набеги Русы на кораблях с запада» [944] . Г. Ловмяньский предположил, что Ибн-Якуб вместо «с востока» написал «с запада», но такого рода ошибка невероятна для географического сочинения, где страны света являются ориентирами. К тому же на корабляхрусы могли нападать на пруссов только со стороны моря, т. е. именно с запада. «Русы» Ибн-Якуба — «островитяне», живущие недалеко от Волжской Болгарии, могущественные на морях, достигающие через «рукав моря Окиануса» Испании. Речь, следовательно, должна идти не о путанице, а о представлении, согласно которому и Русь Киевская (граничившая с Польшей на Востоке) и Русь Балтийская воспринимались как части одного этнического (и даже этно-политического) образования. Весьма вероятно, что и это представление он позаимствовал от своих германских информаторов.
944
А. Куник и В. Розен. Известия ал-Бекри и других авторов о русах и славянах. СПб., 1878. С. 51 и 11.
В середине X в. подобные представления достигали и Византии. Выше рассматривалось упоминание Константином Багрянородным Руси «ближней» и «дальней». В связи с нападением Руси на Константинополь в 941 (или 944) г. три автора — Феофан, Продолжатель Георгия Амастридского и Симеон Магистр поясняют, что Росы — это «дромиты», происходящие «от рода франков» [945] . «Дромиты» в данном случае означают, видимо, непоседливый, кочующий, переселяющийся народ. «Франками» же может обозначаться население, так или иначе зависимое от преемников бывшей Франкской империи. Скандинавия в этом случае исключается. Зато Балтийское Поморье частично вошло в состав Франкской империи еще при Карле Великом («Правда англов и варинов», данная императором), а в X в. активно осваивалось имперской властью и христианской церковью. Показательно, что в славянском переводе Хроники Георгия Амартола в данном случае дается «от рода Варяжска» [946] .
945
Ср.: С. Гедеонов. Отрывки… С. 74; его же: Варяги и Русь. С. 471–473.
946
С. Гедеонов. Отрывки. С. 76.
Таким образом, помимо Ибн-Якуба, «Русь» и «Ругию» смешивают и германские, и византийские авторы, причем и те и другие отождествляют Русь Киевскую и Русь Балтийскую. В этой связи могут быть рассмотрены сведения и еще одного автора той поры: столь почитаемого норманистами Лиудпранда. Лиудпранд, родом лангобард, отразил представления, характерные для Италии. Его отец был свидетелем нападения русов на Константинополь, и он сам побывал в этом городе в 949 г., т. е. сравнительно скоро после событий. Ок. 958 г. им была написана история, в которой он коснулся рассматриваемых событий.