Начало (сборник)
Шрифт:
Егор мучительно пытался убедить себя в том, что его давний друг Гильс сам справится со своими проблемами, а заодно силился вспомнить физику темной материи, особенно тот раздел, который касался Тьмы. Этот предмет он прогуливал, поэтому теперь в голове у Егора творился кавардак.
Влада смотрела на людей, и ей казалось, что вот-вот из толпы покажется Гильс, привычно подняв на смех ее бледную физиономию и заплаканные глаза, и начнет издеваться над ней. Но люди шли и шли бесконечным потоком, радуясь первому майскому дню. Смеялись, спорили, болтали по мобильным или нервно опаздывали.
Ощущение беды и безвозвратной
Ведь это не просто металл, а сгусток темной магии. Как зубастый волчонок, охраняющий своего хозяина. Только теперь хозяин его бросил, и маленький артефакт растерян. В нем есть воспоминания Гильса, его мысли и чувства. Если она способна проникать в память магов, то почему бы не попробовать прочесть память маленького артефакта?
Чувствуя себя любопытной девочкой, которая открывает дверь темной комнаты, Влада сжала в ладони кусочек металла и закрыла глаза.
…Питер изнывал от жары, август плавился на асфальте, змеился горячими струйками воздуха от раскаленных, как сковородки на плите, люков. Тому, чье тело всегда холоднее человеческого, в такой жаре не так уж плохо, как людям.
Гильс мерил шагами Невский проспект, с интересом ощущая, как подошвы кроссовок мягко проваливаются в асфальт, будто в черное тесто.
Вот это жара!
Проходящие мимо люди похожи на вареных рыб. Еще каких-нибудь три года – и каждый из них станет источником силы и жизни. Неужели такое будет? Гильс с любопытством скользил глазами по лицам проходящих мимо девчонок. Многие красивы, даже очень. Почти все кидают заинтересованные взгляды в ответ, вслед слышатся перешептывания: «Смотри, какой мальчик».
«Мальчик»… Гильс усмехнулся.
Три года до перерождения – и держитесь. Конечно, Конвенция тайного мира, это чертово домовое право, требует выбрать одну из всех, но разве можно выбрать из косяка одинаковых глупых рыбин что-то одно? Чувствуя себя акулой в океане мальков, Гильс продолжал рассекать раскаленный воздух Невского проспекта. Девчонки, девчонки… Светловолосые, шатенки, брюнетки… Курносые, короткие юбочки и яркие маечки, накрашенные губы и стреляющие взгляды из-под ресниц.
Разве можно среди миллиарда одинаковых полюбить какую-то одну?
Где она, эта одна, неужели тоже цокает каблучками по раскаленному асфальту где-нибудь рядом? Гильс обернулся, скользнув взглядом по компании девчонок. Одна из них, темноволосая, ничего. Вдруг это ее он ищет, и вот она идет, неузнанная?
– Ты видела, какой? Я офигела, – раздался за его спиной восхищенный девичий шепот.
– Такому и аватарку для ВКонтате чужую брать не надо, – вздохнула другая.
Гильс ускорил шаги. Нет уж, спасибо. Красивая еще не значит какая-то особенная. А ему нужна особенная и неповторимая. Такая, чтобы весь мир рухнул,
«Совсем от жары с ума вампир съехал», – сам над собой засмеялся Гильс.
Он не просто так болтается по городу. Пункт назначения – Садовая улица. Цель – потомок светлых магов, которого по заданию ректора Носферона надо любыми правдами и неправдами вытащить в Темный Универ.
Зачем им это надо?
Впрочем, приказы Департамента Нечисти не подлежат обсуждению. Надо – значит надо. Ради этого дела его вызвали в Департамент, настолько срочно и секретно, что даже родной брат ничего не знает.
В Департаменте ему показали фото. Обычная хмурая девочка с напряженным лицом. Он ее и не узнает, таких девчонок он вообще не замечает.
Ладно, придется ориентироваться на месте.
Не просто пригласить, а привязать к себе всеми возможными способами. Ее отец – вампир. Мать – светлый маг. Сама девчонка неизвестно кто. Как там говорил тот оборотень? «Ваш облик, Муранов, способен вызвать в ней чувства и эмоции, а нам нужно, чтобы она перешла на темную сторону».
В зеркало на себя Гильс почти не смотрел – какой уродился, такому и быть. Женские ахи и охи ничего не стоят, если не уметь драться на вампирских боях и побеждать соперников. Смазливая рожа скорее мешает стать жестоким бойцом, настоящим вампиром, сильнее, чем старший брат.
…Вот только как с ней разговаривать, ведь до сих пор не довелось общаться ни с кем из светлых?
Ей всего тринадцать. Хоть и маленькая еще, но наверняка неприятная и заносчивая, начнет задирать нос и без конца твердить: «Я, я, я». А если у нее есть способности мага, то прощай, Гильс Муранов. Погибнет смертью храбрых прямо посреди пыльного двора на Садовой улице. Прощай, Элька Флаева, хотя эта валькирия будет грустить о нем где-то около двух минут, не больше. Или даже нет, полторы минуты. В этом Элькин самый главный плюс – в ее неспособности вообще кого-то любить. Потому его к валькирии и притянуло – за ее равнодушие. Когда девчонка вешается на шею, заглядывает в глаза и начинает требовать внимания, это раздражает. А так поступает почти каждая, к которой стоит проявить хоть немного внимания. Неужели нельзя вести себя иначе?
Гильс надел темные очки, чтобы наступающие сумерки не высветили багровые зрачки, нырнул в прохладную подворотню и моментально переключился в состояние хищника на охоте. Оценка обстановки, рекогносцировка места. Двор небольшой, есть сквозные проходы, посредине стадион, на котором мальчишки гоняют в футбол. В кустах сирени желтые внимательные глаза – дворовый кот: почуял нечисть и бьет хвостом, прижав уши. Многовато крыс, их суетливое движение ощущается в подвале. Взгляды из окон – несколько настороженных и внимательных, но так иногда смотрят и люди, когда боятся за свои машины. Скамейка посреди двора, три девчонки болтают о всяких своих важнейших делах.