Начало жизни
Шрифт:
Он задал Маше вопрос о задачах комсомола, и она говорила долго, подробно.
— Ты не удивляйся, что мы тебя так гоняем, — сказал ей вдруг Малышев. — Ты, может, думаешь — неодинаковый подход? Да, неодинаковый. У тебя отец ученый. Кому много дано, с того много и спросится.
И он предложил принять Марию Лозу в кандидаты комсомола с кандидатским стажем в полгода.
— Мы даем служащим разный стаж, и полтора года, и год, и шесть месяцев. Тебе за твою грамотность дадим наименьший срок. Как думаете, товарищи члены комитета?
Решение было принято единодушно.
— Ты запомни, Лоза, и вы, ребята, тоже, — сказал
И он пожал каждому руку. Пожал и единственному кандидату — Маше, и она ощутила, какая заскорузлая, грубая, и в то же время теплая, греющая рука у секретаря комитета.
— Коля! Ты знаешь, в Галле, в Германии, будет пионерский слет. Второй слет. Интересно, кто поедет от пионеров Ленинграда?
Они шли домой из комитета комсомола и разговаривали так, словно никогда и не было ссоры, истории с Майдановым и всего прочего.
— Кто поедет… Наверно, от всего города человека два, не больше. Это же всемирный Слет. А у нас одних республик сколько. От всех ведь надо, чтоб никто не обижался.
— Вот если бы ты поехал, ты бы всё потом рассказал нам в школе, — мечтательно сказала она.
— Тогда уж скорее тебя, ты язык знаешь. Налетит какой-нибудь шуцман, а я и ответить не сумею.
— Обо мне речи нет, — печально возразила Маша. — У меня слишком много разных отрицательных сторон.
Помолчали.
Снова начала Маша:
— Обидно то, что слет летом, а мы не успеем добиться каких-нибудь интересных достижений, чтобы отметить слет. Конечно, летом детям легче собраться, это понятно. Но у нас все будут на каникулах. А так — что мы сделали? Пустяки. Организовали красный уголок в подшефном колхозе, провели за год восемь субботников — два в совхозе, четыре на картонажной фабрике в порядке политехнизации, да два на школьном дворе. Собрали бумажного лома, утиля — сколько, ты не помнишь? С последней сдачей вместе сколько получилось?
— Восемьдесят килограммов получилось. Не так и худо. Еще не забывай — в пионеры вовлекли за год человек девяносто.
— Хотелось бы что-нибудь необыкновенное… Слет не каждый год бывает. Но необыкновенного нам не успеть. Еще неделя-другая, и каникулы.
— Ты снова на Украину поедешь? — мрачновато спросил Коля. Его порядком бесили эти письма, которыми Лоза так хвасталась в классе.
— Нет. В Центральную Черноземную область, к родственникам. Там отцов брат на сахарном заводе агрономом работает.
— Поехала бы ты с нами в лагерь, — сказал Коля неожиданно. — Ничего-то ты не знаешь, как у нас летом хорошо в лагере. Подумаешь, не проживешь месяца с родными. Ты их целый год видишь.
— Я спрошу у мамы, если позволит…
Родители позволили. Маша выехала в лагерь на одну смену, чтобы потом вместе с родными поехать на дачу.
Глава шестнадцатая
Мчится грузовик по шоссе, рвет воздух, только в ушах треск, только волосы отлетают в стороны, только пыль клубится следом, покрывая серым пухом сидящих сзади. В кузове — узлы, лагерный инвентарь, на нем — ребята. В кузове — песни, смех, сбиваемый ветром, не слышный впереди машины и раскатисто-звонкий в клубах вздыбленной пыли.
На грузовике — ударная бригада. Она выехала заранее, чтобы подготовить лагерь к приезду ребят. Маша сидит на длинной скамейке спиной к кабине, рядом тесно прижались младшие девочки в красных галстуках. Коля — у борта на каком-то узле, он дирижирует пением. Поют на мотив «У попа была собака» всем известную вариацию:
У попа была дочурка, у раввина — сын, В комсомол вступить хотели, несмотря на чин, Но строгий был прием, И вышибли их вон…Деревянная двухэтажная дача с островерхой крышей — сколько таких вокруг Ленинграда! Ребята скидывают вещи, бегут отмываться от дорожной пыли, потом нетерпеливо направляются в столовую: аппетит в лагере удваивается.
Дальше начинается работа: девочки моют полы, ребята носят воду. В просторной пустой комнате ребята набивают матрасники сеном, девочки зашивают их. Наконец, полы вымыты, койки расставлены, на них — пузатые полосатые матрацы.
Мальчики под предводительством Коли Сорокина идут убирать территорию лагеря. Девчата занялись оборудованием столовой. Кипит жизнь! Вместе и уставать приятно. И еще веселит сознание, что всё делаем сами, всё устраиваем себе своими силами: вот как лихо мы можем! Старший вожатый Гоша не поехал с ударной бригадой, он и физкультурница приедут послезавтра с ребятами, поездом. Старшим в ударной бригаде. Гоша назначил Сорокина, а еще с бригадой поехал повар дядя Вася. Сорокина все слушаются, да и отобраны в ударную бригаду самые сознательные пионеры, на которых можно положиться.
После мытья полов Маша с группой девочек идет на речку помыться. Речка здесь не широкая, но достаточно глубока. Купаться будем организованно, группами по десять человек, с вожатой. Хорошо, что Маша научилась плавать.
Берег речки у самой дачи сильно зарос кувшинками и водорослями. Надо сделать мосток, с которого можно было бы прыгать прямо в чистую воду. Ничего, приедут ребята, сделаем!
Первая ночь в лагере проходит неспокойно. Целый вечер пели песни, а когда разошлись по комнатам спать, никто уснуть не мог. Лежали, переговаривались, рассказывали друг другу о том и о сем, поверяли свои маленькие тайны. Едва-едва уснули во втором часу ночи, — на новом месте не спится.
Свежее утро прорвалось сквозь зеленые кроны деревьев, заглянуло в чисто вымытые окна дачи. В лесу пели птицы, трава была покрыта холодной росой, словно кто-то по всей лужайке рассыпал бисер.
После завтрака продолжали убирать территорию. Двое ребят, Егоров и Галкин, вместе с Машей побежали в лес, чтобы наскоро обследовать окрестности. Они приехали сюда впервые, как и Маша, трудно было сдержать любопытство.
Войдя в лес, ребята захмелели от радости, от лесного хвойного воздуха. Саша Егоров выломал себе толстую крепкую палку и, ударяя палкой по земле, стал декламировать: «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои!»