Начало

Терехов Сергей Николаевич

— Солнце мое, — обратился я, к ней, на мое выражение она презрительно фыркнула, — так подруга, перестань ломать комедию, в случившемся вчера вся вина лежит на тебе, если хочешь, мне что ни будь сказать, говори, если сказать нечего, то будь добра, натяни свою фальшивую улыбку, и покорми меня пожалуйста.

— Покормить? — склонилась ко мне и буквально прошипела свои слова мне в ухо, — отец, вчера выволочку мне сделал, а еще, теперь мы потеряем деньги за пять дней бесплатного твоего проживания.

— Сама виновата, скажи спасибо, что я не злопамятный, и не опозорил вас,

перед другими постояльцами. Скольких ты ночью, кроме меня обнесла?

— Я бы не делала этого, если бы не нужда. А теперь благодаря папеньке мы недоберем нужной суммы. Вот чего ты проснулся, спал бы себе спокойно, подумаешь, с утра недосчитался бы пары мелочей ну или купюр, не убыло бы.

— Это мои мелочи, и не так уж легко они достаются, заповедь гласит, не укради.

— Пф, — фыркнула Ласка, — очнись милый, здесь это не работает, тут выживают, а теперь мне или бежать отсюда или к этому уроду,

Дальше она не договорила и ушла. Минут через пятнадцать, принесла покушать и чай, но больше не проронила, ни слова. Жевал аккуратно, ожидая пакости в еде, но, слава богу, на этот раз обошлось. Когда я допивал свой чай, на пороге заведения появился Гризли. Обведя заведение взглядом, он, наконец, увидел меня, я махнул рукой приглашая присоединиться.

— Здорово, — присаживаясь, сказал он,

— Привет, чаю?

— Не откажусь,

Ласка подошла, и приветливо улыбаясь, поздоровалась с Гризли. Они перекинулись парой слов, после чего, девушка ушла, а когда вернулась, в руках несла кружку с чаем.

— Значит, так, — начал он, после первого глотка, — по первому списку, соберу все через пару дней, может и раньше получиться, сообщу, когда будет готово. На счет второго, за минусом нашей договоренности, могу тебе предложить пятьсот сорок.

— Договорились, только сорок, оставь сразу себе, — его глаза округлились и брови в удивлении полезли вверх, — да не удивляйся ты так, они пойдут на закупку по списку. Там ведь хватит, надеюсь?

— Более, чем, — сглотнув, сказал он,

— А теперь на сдачу поделись информацией,

— Что интересует? — уточнился он,

— Кто такой Хан, и что за люди интересовались мной?

— Вчера после того, как ты ушел, и ушли другие, ко мне заглянули трое, Рыжий, Крот и Крест,

— Ясно, — облегченно, вздохнул я,

— Так вот, обычно ко мне за данью другие приходят, а это вдруг они заявились, выспрашивали про тебя, установили камеру и ушли.

— Хорошо, понял, — перебил его, — Хан?

— Ам, Хан, это местный криминальный авторитет, у него больше сотни бойцов, ну как водится, рэкет и вымогательства. Он здесь всех нормальных людей обложил данью. Сам подумай, долг нужно отрабатывать, еще ему платить.

— Так давно бы обломали ему зубы, вас больше,

— Они работают в команде, а мы каждый сам за себя, по одному нам не выстоять, а объединиться не получается. Да и запугал он, многих. Вон Борода, долго отбивался, пока его жену под выброс не выкинули. Сейчас сломался, мужик, дочку боится потерять. Заведение у него хорошее, но сам понимаешь не тот объем, заработок не высокий. Корпорации на нас плевать, внутри поселения локальных битв не допускают, порядок соблюдают, а за воротами бои без правил на выживание.

— Ясно, что дело темное, — задумчиво покачал головой, — ладно спасибо за науку. Ты скажи с дочкой его что?

— А, — махнул рукой, — Хан на нее слюни пускает. Всех здесь попортил, а эта не дается, силой взять не может, пока отец платит, а сама она не подпускает его.

— С характером девка, — улыбнулся, я,

— Что есть, то есть, — подтвердил Гризли,

— И большая такса за крышу?

— На выручку он не смотрит, установил таксу пятнадцать в месяц, — сделав последний глоток и отставив кружку, сказал Гризли, — есть выручка, нет выручки. Никого не волнует, не отдашь платеж для корпорации, ты попадешь на рудники, не отдашь Хану, попадешь в немилость, сначала телесное наказание, потом ущерб имуществу, ну и крайние меры, похищают, вывозят и бросают под выброс. Там сам понимаешь, что ждет.

— Красиво устроился, этот авторитет, — сжав и разжав кулаки, вспомнил, как на земле отбивался в самом начале. Долго воевал с такими, не сдался, оставили в покое, вот тогда-то и ушла жена. Надоело ей, прятаться и трястись от каждого шороха. Я ее не виню, возможно, она тогда видела только такой способ.

Из воспоминаний меня вернул голос Гризли:

— Ты это, товар, как и когда, передашь?

— Могу хоть сейчас, — спокойно ответил ему. Гризли закашлялся,

— Ты что с собой все таскаешь? Не боишься?

— А ты попробуй, отними, — усмехнулся я

— Так ведь грохнут и заберут, в темном переулке и искать ни кто не станет,

— В инвентарь не влезут,

— Обалдеть, — удивился Гризли, — как? Как ты умудрился все это впихнуть туда, у тебя, что безразмерное хранилище?

— Все намного проще, дружище, — ответил улыбаясь, — если неукоснительно следовать правилам, то ни как, но через обходные лазейки все возможно. Так что? Сейчас? или завтра?

— Лучше завтра, сейчас темно уже, могу не дойти с таким добром. Сам понимаешь, много глаз и ушей.

— Ладно, завтра, так завтра.

— Ну, я пошел, до завтра, — и протянул мне руку,

— До завтра, — и протянул свою руку. Пожав руки, Гризли направился к выходу.

Когда ласка появилась в очередной раз в помещении, я обратился к ней:

— Хозяюшка? Окажи милость, еще чайку.

Девушка, забрала кружки и ушла. Спустя пять минут принесла мне чай. Не спеша, попивая чаек, погрузился в размышления, подумать было над чем. Эти трое, могут заручиться поддержкой своего главаря, и моя жизнь сильно усложнится. В принципе, меня так или иначе в покое не оставят, тут средь бела дня на оживленной улице, у меня есть фора. В помещении или в переулках, им ни что не мешает, да и пулю можно выпустить, так что не узнаешь, откуда прилетело. За стенами поселения, если я правильно понял, свободная охота. Заступаться за кого-то, когда своя жизнь висит на волоске, не резонно. Сколько раз обжигался, помогая другим. В итоге получалось только хуже, люди привыкали к помощи, а потом обливали ушатом грязи, если не мог им помочь.