Начало
Шрифт:
Кое-что находилось, прямиком отправляясь в сумку. Разные грибы, ягоды, пара костяных наконечников стрел, один ржавый меч, разбитый приклад то ли от автомата, то ли от винтовки. И еще много чего разного попадалось. Я уже и не разглядывал, машинально забрасывая в мешок.
Да, это трофеи, это находки, пусть мелкие, но приятные сюрпризы. Вот, к примеру, кофейная чашка из очень тонкого матового фарфора. Красивая… Леся обрадуется — ей и подарю чашку.
Но радостного азарта я не ощущал. Не в этот раз.
Все мои мысли были направлены к Пантере и Каа. Как они там сейчас? Каково это потерять свободу и внезапно стать рабом? Что чувствует Каа не сумевший защитить Пантеру?
Как им помочь?…
Мысли, мысли,… сколько же грустных мыслей…
Лют, если ты на самом деле существуешь и на самом деле заварил всю эту кашу, я бы очень хотел прямо сейчас оказаться у интерфейса управления главного сервера, хотел бы выделить галочкой папку с надписью «Лют» и самолично вжать кнопочку «delete». Очень бы хотелось! Мы и так потеряли тело, превратились в строчки программного кода,… что ж ты творишь?
Не играй с нашими жизнями,… особенно когда мы бессмертны и в перспективе светит вечное рабство…
Обещание я сдержал. Вернулся сразу следом за боевой командой уничтожившей рейдеров Люта. Увидел воочию клетки — решетчатые кирпичи поставленные боковым ребром на колесные шасси.
Я как раз подошел к будущей центральной площади, когда в клетку входил лысый мужичок Глобус. Входил покорно, не сопротивлялся, неся в руках большую деревянную тарелку с мясным рагу под грибным соусом — сегодняшнее меню сообщили пробегающие мимо мальчишки. Так же от них я узнал, что сегодня вечером намечается всеобщее собрание.
Дальше мягко и опасно поблескивал янтарный сгусток прикорнувший сразу за клетками. Янтарная Тюрьма — пока что пустая. Но временные постояльцы в ней уже были — Глобус. Дед Федор не дрогнул и глазом не моргнул — сдержал слово и отправил туда мужичка засланного.
Подержали его внутри пять минут, достали, спросили: «Как оно?».
«Что как?» — удивился Глобус — «Секунда ведь лишь прошла».
Опять сунули. Десять минут подержали. И снова для Глобуса лишь секунда миновала. Правда, холодно ему было, озноб его начал потрясывать…
Я прошел мимо нашего небольшого автопарка. Кивнул стоящему рядом с трофейным Уазиком автомеханику Владу:
— Как машина?
— Так себе. Но хоть армейский, а не гражданский. Ты домой?
— Ага. Я домой — улыбнулся я широко — Пора ужинать.
— Это точно. Твоя уж заждалась поди. Как думаешь?
— А что тут думать? — снова улыбнулся я, глядя вдаль — Вон стоит. Увидала уже, машет.
— Хе… давай, вечером увидимся. А мне еще двигатель снимать. Хочу до завтра успеть все проверить и подшаманить. Чтобы на нем отправить группу на поиски воскресших. Уазик ходкий, везде пройдет при должном умении.
— Удачно поработать — пожелал я и неспешно пошел дальше, двигаясь по центру намеченной, но еще не существующей улице. По пути несколько раз поздоровался с прохожими. Остановился лишь однажды, подарив встретившейся Даше найденную только что куклу — Барби, кажется. Целая, только одежда пострадала и волосы подпалены. Но Даша была рада и такой, мгновенно сцапав игрушку и умчавшись кому-то ее показывать. А я пошел себе дальше.
Шагов через пятьдесят меня окликнула очень красивая улыбчивая женщина, стоявшая подбоченившись метрах в десяти впереди:
— Ну и сколько можно тебя ждать? Я уж думала ты заблудился!
— Ну нет — рассмеялся я, подходя поближе — Я блуждать не хочу. Я лучше к тебе. Лесь, я тебе чашку нашел. Красивую.
— Хорошо, что сам нашелся. Кушать будешь?
— Ага.
— Иди тогда руки вымой. А я пока всех за стол позову. Ума не приложу, где сегодня все спать будут? У нас ведь прибавление. У нас ведь теперь дети.
— Дети это отлично — заверил я ее, обнимая за талию и притягивая к себе — Как-нибудь поместимся. Участок у нас с тобой большой. А потом и дом построим для всех нас.
— А воспитывать как будем? А учить? Ни учебников, ни тетрадей… школы нет…
— И школу построим. И город построим. А потом станем тут жить и добра наживать.
— А враги? Лютые от Люта которые? Рассказали мне уж наши…
— И врагов воспитаем. В страхе. Ты не волнуйся. А компот есть?
— Конечно! Ягодный. Полная кастрюля. И три ложки настоящего сахара для сладости.
— Вот видишь, как жить у нас сладко. А ты жалуешься…
— Я не жалуюсь. Я за нас переживаю. Ой, смотри, закат…
Мы стояли в обнимку и глядели в сторону далекого моря, глядя как медленно опускается за горизонт огромный багровый шар солнца…
Вот и еще один день позади.
Мы все еще живы. Мы все еще помним,… храним наши воспоминания,… знаем кто враг, а кто друг.
Мы все еще верим в собственные силы. Мы сами слабы, но пытаемся защитить еще более слабых.
А что принесет нам день завтрашний?
Чем удивит или испугает нас Ковчег 5.0?
Ведь не зря говорилось в рекламной компании: «Даже в бессмертии вам не придется скучать…».
Чтобы не ждало нас впереди, я приложу все силы, дабы сохранить себя и своих близких… я…
— Кстати, милый… не мог бы ты отодвинуть свой Порше?
— В смысле? Зачем?
— Он закрывает вид на мои цветочные грядки.
— Порше передвинуть?! Да он же классный! Украшает участок. Вон как блестит хромом.
— Да, милый. Но если вон туда его поставить, в самый угол, то он станет украшать еще лучше. Честно.
— Врешь ведь!
— И ничего не вру,… передвинешь?