Начало
Шрифт:
— Я заберу ее! Мы уедем, и ты больше никогда нас не увидишь! — Голос Дамона был низкий и зловещий, как подступающий раскат грома.
— Неблагодарный! — взревел отец, и послышался отвратительный хруст. Я пролетел оставшиеся ступеньки и увидел Дамона, оседавшего на пол в дверном проеме. Из его виска сочилась струйка крови. Дверь треснула под тяжестью его тела.
— Дамон! — воскликнул я, падая рядом с братом на колени. Дамон попытался подняться на ноги. Я вздрогнул, увидев кровь, сочащуюся из его виска. Он повернулся ко мне, и в его
Отец стоял с колом в руке.
— Спасибо, что привел шерифа, Стефан. Ты поступил правильно. В отличие от твоего брата.
Отец подошел к Дамону, и я затаил дыхание, ожидая нового удара. Но вместо этого он протянул Руку:
— Вставай, Дамон.
Дамон с силой оттолкнул протянутую руку, сам поднялся на ноги и тыльной стороной ладони вытер с головы кровь.
— Дамон, послушай меня, — продолжил отец, не обращая внимания на неприкрытую ненависть и отвращение, написанные на лице Дамона. — Вы были околдованы демоном… этой вашей Катериной. Но сейчас она исчезнет, и вы сможете стать на сторону добра. Я простил вас, но эти люди… — Отец жестом указал на бушующую под окном толпу.
— В таком случае, пусть меня лучше убьют, — прошипел Дамон и выбежал за дверь. Он больно задел меня плечом и побежал вниз по лестнице.
Из комнаты донесся страшный вопль.
— Шериф? — позвал отец, открывая дверь в спальню.
У меня перехватило дыхание. Там лежала Катерина, в кожаной маске на лице, со связанными руками и ногами.
— Она готова, — мрачно сказал шериф. — Мы унесем ее в фургон и внесем ее имя в список. Гилберт взял компас и сейчас обходит окрестности в поисках вампиров. До рассвета мы очистим город от этой напасти.
Катерина смотрела на меня отчаянными, умоляющими глазами. Но что я мог сделать? Она была потеряна для меня.
Я развернулся и побежал вниз по ступеням.
27
Я выбежал на лужайку. Повсюду горели огни, и я увидел, как дом прислуги охвачен пламенем. Пока что главная усадьба казалось безопасным местом, но кто знает, надолго ли? В лесу мелькали огни, а вокруг полицейского фургона собралась большая группа людей. Но мне нужно было найти Дамона. Наконец я увидел фигуру в синем жакете, быстро бегущую к пруду. Развернувшись, я побежал за ней через поле.
— Стефан!
Услышав свое имя, я остановился и огляделся вокруг.
— Сюда! Обернувшись, я увидел Джонатана Гилберта, с безумным видом стоящего на краю леса. В одной руке он держал лук со стрелами, а в другой — компас. Джонатан смотрел на свое изобретение и, казалось, не верил своим глазам.
— В лесу вампир. Мой компас показывает это, но мне нужны помощники, чтобы удостовериться.
— Джонатан! — крикнул я, задыхаясь. — Я не могу… я должен найти…
Внезапно я увидел, как в лесу мелькнуло что-то белое. Джонатан развернулся и натянул тетиву лука.
— Кто там? — громко спросил он голосом, звеневшим, как колокол,
Джонатан побежал в лес, и я услышал долгий, низкий стон.
— Джонатан! — громко позвал я и замер на месте, увидев его стоящим на коленях перед распростертым телом. Он повернулся ко мне, в его глазах блестели слезы.
— Это Перл, — тусклым голосом сказал он.
Из плеча Перл торчала стрела. Она стонала, ее глаза трепетали под веками.
— Перл! — еще раз произнес Джонатан, уже со злостью, и резко выдернул стрелу. Я в ужасе отвенулся, не желая этого видеть, и что было мочи побежал к пруду в надежде, что Дамон все еще там.
— Дамон? — неуверенно позвал я, стараясь не споткнуться о корни деревьев. Уже через минуту, когда мои глаза привыкли к темноте и неподвижности леса, я увидел фигуру человека, сидящего на ветке срубленного дерева.
— Дамон? — тихо окликнул я.
Человек повернулся, и я ахнул. Лицо Дамона было мертвенно-бледным, темные волосы прилипли ко лбу. Кровь запеклась на виске вокруг раны, а белки глаз были затуманены.
— Трус, — прошипел он, доставая нож из кармана.
— Нет, — я поднял руки вверх и шагнул назад, — не делай этого.
— Не делай этого! — передразнил он высоким голосом. — Я так и знал, что в конце концов ты все расскажешь отцу. Не могу понять, как могла Катерина доверить тебе свою тайну, почему она верила, что ты ее не выдашь. Почему любила тебя.
На слове «любила» его голос дрогнул, и он выронил нож. Лицо его исказило страдание, и теперь он не выглядел опасным и полным ненависти. Он выглядел разбитым.
— Дамон, нет! Нет! Нет! — повторял я в смятении. Катерина любила меня? Я помнил, как она смотрела на меня, положив руки мне на плечи. «Ты должен любить меня, Стефан. Скажи, что мы всегда будем вместе. Ты владеешь моим сердцем». И каждый раз я испытывал одно и то же неясное, пьянящее чувство, переполняющее меня желание сделать для нее все что угодно. Но сейчас я с содроганием думал о ее истиной природе.
— Она не любила меня, — наконец сказал я. Она околдовала меня, заставила причинить боль всем, кого я любил. Я чувствовал, как из глубин моего естества поднимается ненависть и готов был стать на сторону обвинения.
До тех пор, пока не посмотрел на брата.
Он сидел, положив голову на руки, глядя в землю. Я понял: Дамон по-настоящему любит Катерину. Любит, несмотря на темную сторону ее натуры, а возможно, благодаря ей. Глядя на связанную Катерину, лежащую на полу с пеной на губах, я не испытывал ничего, кроме физического отвращения. А любовь Дамона к Катерине превозмогала ее теперешнее состояние. Он любил так сильно, что принимал ее темную сторону, а не делал вид, что ее не существует. И для того, чтобы быть по-настоящему счастливым, Дамону нужна Катерина. Я должен был спасти ее, чтобы спасти Дамона.