Начало
Шрифт:
Кстати, девчонка-то ожила, похоже. Когда я затаскивал ее в парилку, она точно не притворялась, действительно, чтобы просто пошевелиться, ей приходилось прикладывать огромные усилия.
Я облокотился спиной о стену и прикрыл глаза. В голове роилась куча мыслей, как приятных, так и не очень, но я усилием воли заставил себя расслабиться и ни о чем не думать. Успеем еще все обдумать, нам тут минимум четыре дня загорать, а может, и больше. Надо, кстати, уточнить у девочки, когда встречающие приедут. И собирать информацию дальше. Разузнать побольше о магии, действия этого Иеронимуса меня весьма сильно впечатлили. Шелли знает кое-что, но, похоже, в общих чертах, как наши современники знают об электричестве. Пользуются-то постоянно,
Шелли вернулась минут через пятнадцать. Забралась ко мне и опять прижалась посильнее. Ее длинные, а теперь еще и мокрые волосы, по-прежнему собранные в хвост, стали серьезно обжигать. Я осторожно собрал хвост, свернул не пойми во что и аккуратно устроил у нее на макушке. Знаю, что женщины не любят, когда без дела трогают их прическу, но слишком сильно жгло.
— Аха, спасибо, жглось, — пробормотала Шелли, — только придерживай, чтобы не развалились, надо было полотенцем замотать, что ли, но я опять не подумала. Демон, а еще говорят, что мы, тифлинги, выносливые, вот как ты тут сидишь…
— Ну… у нас моются похоже, так что есть у меня некоторая привычка, — усмехнулся я. — Да и хорошо это после физических нагрузок.
— У нас дома тоже есть баня, конечно, не такая большая и шикарная, как здесь… Но мы ее так никогда не нажаривали. Здорово, конечно, когда тепло, но превращать удовольствие в пытку… Брр, зачем. Орки себя еще и прутьями хлещут, это вообще извращение какое-то.
Прутьями? Я быстро обежал взглядом парную, совмещенную с мыльней. Бинго! Есть, в шайке около двери мокло в воде несколько веников, совсем как у нас. Отлично.
— Эй, ты чего это задергался? — подозрительно спросила Шелли.
— Это не прутья, а веники… Чуток попозже я тебе покажу, как этим пользоваться.
— Но-но-но, я уже взрослая, пороть меня не воспитание, а извращение…
— Ничего ты не понимаешь. Наоборот, при твоей слабости тебе полезно будет, если, конечно, все правильно сделать. Я не великий специалист, у нас Потапыч фанат этого дела, — «успокоил» я тифлингессу. — Ты, кстати, обещала просветить меня на тему — взрослая и не самостоятельная.
— Да легко, это-то совсем просто. Физиологически мы становимся взрослыми в четырнадцать смен, ну в смысле организм заканчивает полностью формироваться. До этого возраста учат бою так, щадяще. Наши дети, конечно, тоже постоять за себя могут, но нагрузок взрослых им не выдержать. Да и покалечиться могут, организм-то еще не сформирован до конца. Так что учат самым основам. Ну и прочим наукам. Теория войн, история, политика и так далее. А после четырнадцати начинают гонять уже по взрослой программе, с полноценными нагрузками. Учат сражаться и выживать… То есть после четырнадцати тифлинг считается уже взрослым, детские ограничения на него не распространяются. Но пока он не закончит курс обучения и не сдаст что-то вроде экзамена, у нас это называется «воинское посвящение», считается, что он еще не может полностью защитить себя. Происходит это в возрасте примерно тридцати смен. Но бывает и раньше, бывает и позже. А до этого момента молодой тифлинг считается хоть и взрослым, но несамостоятельным, и за его поступки отвечают родители или опекуны. Там на самом деле ограничений немного. Я, например, не могу пока наниматься, не могу сама нанимать на службу, не могу уехать куда-нибудь одна, обязательно должна ехать с сопровождением, не могу распоряжаться деньгами, не могу подписывать соглашения и договоры. Да, еще не могу сама бросать вызов и отвечать на вызовы. У нас же очень многие споры решаются в поединках. Дуэльный кодекс в клане фактически заменяет свод законов у других разумных. Это, кстати, одна из причин того, почему нас другие разумные побаиваются. Мы же живем по своим законам, вот они и опасаются, что не в магистрат побежим разбираться, а вызовем на поединок на месте, да и пришибем недолго думая.
— Забавно, — отметил я. — А чего ж они тебя боятся, ты же пока вызывать никого не можешь?
— Так несамостоятельных боятся еще больше. За нас же старшие отвечают, так что если обидеть ребенка, то последует вызов от разъяренного родителя… За детей наши, уф-ф… могут не только одного обидчика убить, а всю семью, а были случаи, когда целый род вызывали и уничтожали. Но это так, мелочи. Самое главное, чему нас учат, — это контролю. Из-за некоторых наших особенностей и крови Хаоса тифлинг в первую очередь должен уметь очень хорошо контролировать свои эмоции и свой организм. Иначе можно натворить очень больших бед. Собственно, воинское посвящение и есть проверка в первую очередь контроля, а отнюдь не физических сил или умения владеть оружием. Нет, это тоже проверяют, но так, опосредованно. Посвящение вполне можно пройти, не владея мечом, но вот если у тебя проблемы с самоконтролем, то точно погибнешь.
— Жестко у вас все.
— Ну так и мир не цветами усыпан, — пожала плечами девушка. — Поверь мне на слово, в нашем случае это крайняя необходимость. Я тебе больше скажу, проверяет способность к контролю сам Хаос. Точнее даже, она, способность, проверяется самим Хаосом. Нас как бы оставляют наедине с Великим Изменчивым, если мы сможем противостоять его зову, значит, мы способны жить самостоятельно и контролировать свои возможности, если же нет… Впрочем, я тебе рассказывала, как умирают тифлинги.
— И много гибнет?
— Не особенно. Точнее, такое происходит очень редко. Нас хорошо готовят. Собственно, временная планка в тридцать смен — это дань традиции, а не догма. Просто учителя решают, когда их подопечный готов к испытанию, это может произойти как раньше, так и позже. Мои уже две смены говорят, что я вполне готова… Просто, когда мама умерла, папа поклялся отражениями, что, пока возможно, я останусь с ним. Вот он и ждал, пока мне тридцать смен исполнится. Сейчас-то, наверное, я как в клан вернусь, сразу пройду испытание. Дядя меня, конечно, не бросит, но жить за его счет… Зачем, у меня есть свой дом, да и денег достаточно. Он, скорее всего, предоставит мне самой решать, не будет настаивать.
— Вот как. — Я немного подумал. — Слушай, а если тифлинг не хочет быть воином?
— Да за ради Хаоса. Меня, например, учили не как воина, а, скорее, как торговца, папа себе помощника и смену готовил. А так… Я же тебе говорила о наших особенностях. Мы физически не способны сидеть на одном месте. Нет, не совсем правильно. Тифлинг не способен изо дня в день заниматься какой-то монотонной работой, по крайней мере долгое время. Мы начинаем стареть и умирать, это проверено. Исключений нету. Да и всем нашим нравится быть воинами, наниматься в разные места, путешествовать по всему миру. А когда тифлинг устает от сражений или от мира, он оседает на одном месте, как правило, возвращается в клан и там уже быстро стареет и умирает.
— А как же, например, с покалеченными? — поразился я. — Скажем, он получил ранение, которое не позволяет полноценно сражаться, но умирать не спешит…
— Редко, но бывает. Точнее, калечат часто, но вот чтобы после этого не хотели жить дальше — это редкость. Такие работают на благо клана… Да наш казначей, например. Ему сто пятьдесят смен было, когда колено раздробили. Там чего-то срослось неправильно, ходит он с трудом. Маги пытались починить, но у них не вышло. Теперь он за казну клана отвечает. Уже больше ста смен, постарел, конечно, но не особенно сильно. Или мой папа, он, правда, не из-за физических увечий, а из-за другого… Но вот занялся торговлей, ему нравилось. С караванами мотался по всему континенту.