Начинка для Хиросимы
Шрифт:
Мюллер, за словом в карман не лез.
Послал его подальше и не возмутимым тоном произнёс: "... что касается ареста, то посмотрим, кто кого...", добавив при этом, что Гитлер строго-настрого запретил ему беседовать с ним.
Борман побледнел и ринулся в кабинет Гитлера.
Всё уже закрутилось, когда фюрер вновь вызвал Мюллера и стал рассуждать о том, кого взять с собой.
Видимо ему хотелось проявить заботу и спасти как
У них опять завязался спор, но Гитлеру пришлось признать, что чем больше людей из его окружения останется в Берлине, тем лучше для... него и тем больше надежды, что противник поверит в его смерть.
В конце концов, список был сокращен до нескольких человек.
Затем были согласованы остальные вопросы.
Было решено отправить из Берлина ... врачей, стенографистов и, других чиновников сразу после празднования дня рождения фюрера.
В тот же день улетели главные фигуры рейха - Геринг и Риббентроп.
В феврале, Борман через доверенных лиц в Швейцарии, начал зондировать возможность переговоров с начальником ОСС США, Аленом Даллесом.
Речь шла о не применении Германией атомного оружия против США, в обмен на сохранение жизни и личной неприкосновенности, некоторым руководителям Третьего Рейха.
Даллес, долгое время не соглашался на переговоры, считая это очередным блефом нацисткой пропаганды и единственным условием переговоров, считал безоговорочную капитуляцию Германии.
В один "прекрасный" день, Даллес получил пакет с материалами о результатах разработки атомного оружия, в лабораториях СС и почтового ведомства Германии.
Материал был настолько обширным и непонятным для непосвящённого, что Даллес немедленно вылетел в США, где встретился с генералом Гровсом.
Вывод учёных, работающих над Манхэттенским проектом, был однозначен - Германия обладает оружием огромной разрушительной силы и последствия бомбардировки американских городов, могут быть абсолютно непредсказуемы.
Условия противной стороны были приняты военным и политическим руководством США.
В тот же день, 16 апреля 1945 года, из норвежского порта Кристиансанд, незаметно выскользнула немецкая подводная лодка U-234, под командованием капитан-лейтенанта Иогана Фехлера, имея на борту сверхсекретный груз, общей стоимостью около 300 миллионов долларов.
Просочившись незамеченным через пролив Каттегат, Фехлер постоянно меняя курс и соблюдая полное радиомолчание, затерялся в океанской пучине,
300 миллионов долларов, это Вам не 30 серебряников, именно во столько оценили наши Союзники жизнь фюрера и его ближайших подручных, с предоставлением гарантий пожизненной неприкосновенности.
А ведь война еще не закончилась.
Впереди, была небывалая по своей ожесточенности битва за Берлин.
Но,
Верхушке Третьего Рейха уже ничего не грозило.
К тому времени - недавние сверхчеловеки, росчерком пера, отправлявшие миллионы безвинных людей, в печи Освенцима и газовые камеры Бухенвальда, уже были не досягаемы.
Многие из них, спасая свои шкуры, покинули Берлин и обосновались в Южной Америке, под личиной состоятельных бюргеров, не пожелавших жить под коммунистическим игом.
20 апреля 45-го, группенфюрер CC Мюллер, издал сверхсекретный приказ относительно спецрейса с базы KG 200 расположенной в 17 км от Линца.
26 апреля 1945 года.
Специальный рейс фюрера в Барселону" указан список лиц, которые должны были лететь.
Среди них: Гитлер, Геббельс, его жена и дети [зачёркнуто], Борман, Мюллер, генерал СС Фегеляйн, генерал инфантерии Бургдорф, посол Гевель, подполковник СС Бетц, майор СС Штумпфеггер, капитан Гросс [?], Ева Браун, кухарка Марциали. Также 4 человека из Национальной службы безопасности + 3.
Из них, по словам Мюллера, допрошенного американцами в конце мая 45, улетели лишь Гитлер, Гевель, Бетц и Ева Браун.
В Берлине остались:
Мартин Борман, Генрих Мюллер.
двойники Гитлера и Евы Браун,
министр пропаганды Йозеф Геббельс с семейством.
Геббельс, наотрез отказался покинуть Берлин.
Он твердо стоял на том, что сам решит свою судьбу, независимо от того, как поступит Гитлер.
Убедить Геббельса и его жену в обратном было невозможно.
Фюрер, неоднократно пытался через Магду повлиять на Геббельса, но Магда впервые за все годы их знакомства не соглашалась с доводами Адольфа, которого она обожала и ни от кого этого не скрывала.
Справедливости ради надо сказать, что у них это было взаимно.