Нациестроительство в современной России
Шрифт:
Таков был русский миф о народе, многое взявший из православия и из космологии крестьянской общины. Мы никогда не соотносили его с иными представлениями. А ведь уже даже на ближнем от нас феодальном Западе национальность строилась на совсем других толкованиях. Например, в Польше и Венгрии вплоть до ХIХ в. сохранялась аристократическая концепция нации. Так, «венгерскую нацию» составляли все благородные жители Венгрии — даже те, кто венграми не был и по-венгерски не говорил — но из нации исключались все крепостные и даже свободные крестьяне, говорившие на диалектах венгерского языка. 10
10
Кисс Э. Национализм реальный и идеальный. Этническая политика и политические процессы // Этничность и власть в полиэтнических
Аристократическое понимание народа на Западе было отвергнуто в ходе великих буржуазных революций, из которых и вышло гражданское общество. Было сказано, что приверженцы Старого порядка — всего лишь подданные государства («монарха»). В народ (демос) превращаются лишь те, кто стали гражданами и совершили революцию, обезглавив монарха. Именно этот, новый народ и получает власть, а также становится наследником собственности. И этот народ должен вести непрерывную войну против всех тех, кто не вошел в его состав (например, крестьян-монархистов).
Другими словами, в понятиях политической философии Запада индивиды соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его, — не народ. C точки зрения западных исследователей России, в ней даже в середине XIX в. не существовало народа, т. к. не было гражданского общества. Путешественник маркиз де Кюстин писал в своей известной книге о России (1839): «Повторяю вам постоянно — здесь следовало бы все разрушить для того, чтобы создать народ» [выделено авт.].
Подчеркнем, что и в момент Французской революции, и в марксизме середины ХIХ в., и сегодня западная политическая философия включает в народ лишь часть (причем иногда очень небольшую часть) населения страны. Именно этой части принадлежат особые права, наличием которых она и отделяется от остального населения более или менее жестким барьером.
Почему российское толкование слова народ кажется столь отличным от современных западных толкований? Только потому, что в состав народа в России включалось подавляющее большинство населения — трудящиеся. Вплоть до революции 85% населения России составляли крестьяне, которые и признавались главным ядром народа. Рабочие еще не превратились в класс (пролетариат) и в общественном сознании причислялись к трудовому люду («Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой»).
Потомственное дворянство включало в себя всего лишь чуть более 1% населения, и оно тем более не причислялось к народу, что находилось в симбиозе с крестьянством как управляющее и противопоставляющее себя крестьянству сословие.
К социальным группам, которые в обыденном сознании в России не включались в народ, принадлежали и государственные чиновники (бюрократия). Российская бюрократия, порожденная реформами Петра, постепенно отдалялась и отторгалась от народа как угнетающая надстройка, к тому же постепенно проникавшаяся социальным расизмом.
Из народа в дореволюционной России была исключена также возникшая в процессе модернизации совершенно особая (и в социальном, и в мировоззренческом плане) группа — интеллигенция. Причины этого обоюдного разделения (при всем народопоклонстве русской разночинной интеллигенции) — очень большая и важная тема, одна из главных в русской философии начала XX в. (достаточно назвать сборник «Вехи» 1909 г.).
А. Блок написал в статье «Народ и интеллигенция»: «Народ и интеллигенция — это два разных стана, между которыми есть некая черта. И как тонка эта черта между станами, враждебными тайно. Люди, выходящие из народа и являющие глубины народного духа, становятся немедленно враждебны нам; враждебны потому, что в чем-то самом сокровенном непонятны». 11
11
Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1962. Т. 5. С. 323-324.
С иной, противоположной Блоку позиции писал М.О. Гершензон, идеолог либеральной интеллигенции, которая после революции 1905-1907 гг. все больше и больше сдвигалась к противопоставлению себя народу как иной, враждебной расе: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться мы его должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». 12
После революции и Гражданской войны основная масса чиновничества и интеллигенции СССР рекрутировалась уже из тех, кто прежде принадлежал к «трудящимся». Более того, в массе своей партийно-государственный аппарат был заполнен бывшими командирами Красной армии, прошедшими школу Гражданской войны. Их костяк составляли выходцы из крестьян и средних слоев малых городов Центральной России. Население этих областей было главным источником людских ресурсов при наборе в армию Первой мировой войны, а потом и главным источником для Красной армии. Здесь исторически сформировались «специфический социокультурный элемент и самостоятельный культурно-антропологический тип человека в рамках русского этноса, который нельзя считать ни интеллигенцией, ни пролетариатом. Они были настроены очень сильно против дворян и выступили против Белого движения осенью 1919 года». 13 Этот тип называли «красные сотни» — со времен восстания Разина.
12
Гершензон М.О. Творческое самосознание // Вехи. Интеллигенция в России: Сб. статей. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 101.
13
Соболев В.Е. Сталин построил третью Россию // Российский Кто есть Кто. 2004. № 6.
Дети рабочих и крестьян заполнили рабфаки и вузы и быстро сформировали массу трудовой интеллигенции. Таким образом, сословное деление было преодолено, и две важные социальные группы вернулись в народ. Дворяне и буржуазия как класс исчезли, дети их в массе своей влились в трудовую интеллигенцию и также стали частью народа (вплоть до нового раскола, который стал назревать с 1960-х гг.). Контингент изгоев резко сократился в объеме и утратил определенность своей социальной структуры (точнее, в большинстве своем он был представлен как раз частью бюрократии и интеллигенции). Эта часть, исключенная из народа, составляла общность врагов народа. Процесс лишения прав этой общности и репрессий ее значительной части в какой-то момент приобрел трагические формы, что стало одним из следствий преобразования советского общества в 1930-1940-е гг. в общество тоталитарное, организованное для преодоления чрезвычайного периода.
Важен тот факт, что к 1960-1970-м гг. народом в СССР являлось, по общему мнению, практически все население.
Что же такое класс, который в обыденном сознании противостоит природному народу? Само понятие класса возникло очень недавно, в буржуазной Англии XIX века. Проникая в иные культуры, понятие класса употреблялось как метафора, как идеологическое заклинание, призванное оказать магическое действие на публику. Н.А. Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма» писал: «В мифе о пролетариате по-новому восстановился миф о русском народе. Произошло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского мессианизма с пролетарским мессианизмом. Поднялась рабоче-крестьянская, советская Россия. В ней народ-крестьянство соединился с народом-пролетариатом вопреки всему тому, что говорил Маркс, который считал крестьянство мелко-буржуазным, реакционным классом». 14 Таким образом, пролетариатом в России был не столько класс, сколько именно народ, за исключением очень небольшой, неопределенной группы «буржуев».
14
Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Соч. М.: Наука, 1990. С. 88-89.
Эта «национализация» классовых понятий русской культурой — явление хорошо изученное. А.С. Панарин так пишет об этой стороне советской революции: «Язык стал по-своему перерабатывать — окультуривать и натурализировать на народной почве агрессивные классовые лексемы. Одно из чудес, которые он тогда совершил, это сближение инородного слова “пролетариат” с родным словом “народ”, в результате чего возникло натурализированное понятие “трудовой народ”. С пролетариатом могло идентифицировать себя лишь меньшинство, с трудовым народом — большинство, притом что последнее понятие вбирало в себя марксистские классовые смыслы, одновременно смягчая их и сближая с национальной действительностью». 15
15
Панарин А.С. Народ без элиты. М.: Алгоритм-ЭКСМО, 2006. С. 137.