Национал-Социализм и Раса
Шрифт:
Далее в газете «Штурмовик» № 37 за 1997 год он декларируется как некая цель, альтернатива и антагонист тирании интернационального капитала против России и русского народа. Но четкого представления и содержания, что такое «русский национальный социализм» пока не дается:
«Всем известно, что в результате капиталистических, рыночных реформ, уровень жизни Русской нации резко упал, что число Русских людей в России сокращается катастрофическими темпами. Известно ли вам, что у большинства матерей нет денег, чтобы рожать детей и обеспечивать их жизнь? В родильных домах не редкость сегодня такая сцена — мать отказывается от своего же ребенка. Около 500 тысяч (полмиллиона!) детей живут в детских домах, хотя у них есть родители. Ежегодно в России производится три миллиона абортов, три миллиона узаконенных убийств новорожденных, из них триста тысяч приходится на молодых женщин в возрасте до 19 лет. Всеобщая нищета, отсутствие социальных
В том же далеком 1997 году заявляет о русском национальном социализме и небезызвестный А. Дугин в своей книге «Тамплиеры пролетариата» в главе «Фашизм – безграничный и красный». Дугин вслед за Елисеевым отождествляет русский национальный социализм и с «русским социализмом» и с некой новой формой «красного фашизма»:
«2. Русский социализм
Совершенно неправомочно называть фашизм «крайне правой» идеологией. Это явление гораздо точнее характеризуется парадоксальной формулой «Консервативная Революция». Это сочетание «правой» культурно-политической ориентации - традиционализм, верность почве, корням, национальной этике - с «левой» экономической программой - социальная справедливость, ограничение рыночной стихии, избавление от «процентного рабства», запрещение биржевых спекуляций, монополий и трестов, примат честного труда. По аналогии с национал-социализмом, который часто называли просто «немецким социализмом», о русском фашизме можно говорить как о «русском социализме». Этническая спецификация термина «социализм» в данном контексте имеет особый смысл. Речь идет об изначальной формулировке социально-экономической доктрины не на основе абстрактных догм и рационалистических законов, но на основе конкретных, духовно-этических и культурных принципов, органически сформировавших нацию как таковую. Русский социализм - это не русские для социализма, но социализм для русских. В отличие от жестких марксистско-ленинских догматов, русский национальный социализм исходит из того понимания социальной справедливости, которое характерно именно для нашей нации, для нашей исторической традиции, для нашей хозяйственной этики. Такой социализм будет более крестьянским, чем пролетарским, более общинным и кооперативным, чем государственным, более регионалистским, чем централистским - все это требования русской национальной специфики, которая найдет свое отражение в доктрине, а не только на практике».
В этих ранних упоминаниях «русский национальных социализм» звучит еще не столь выразительно и определенно. Насколько справедливо и объективно отождествлять его с дореволюционной традицией «русского социализма», в которую volens nolens попадают и большевики? Хотя там свои довольно серьезные и интересные исторические перипетии и идейная борьба, все же нельзя сопоставить в полном объеме «русский социализм» и «национал-социализм» и слепить из этого всего «русский национальный социализм». Возможны лишь какие-то допущения. Тот же вопрос и к дугинскому «красному фашизму». Да здесь у авторов много «русского», много «социализма», много «национального», но состоится ли из этого вот так вот достаточно эклектичного синтеза «русский национальный социализм»? Во всяком случае, стоит отметить, что везде в этих работах выражается сильная оппозиция «капитализму» как таковому и «национальному капитализму» в частности.
Также с середины 90-х (Доброслав. Природные корни русского национального социализма // Русская правда, 1996. Спецвыпуск № 1 (3).) и в начале двухтысячных понятие «русский национальный социализм» внятно, но в своеобразной духовно-нравственной упаковке излагается в трудах язычника Доброслава:
«Русский Национал-Социализм есть политическое выражение Русской Национальной Идеи. Если в двух словах, то РНС — ЭТО НАЦИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Мы — националисты, потому что любим свой народ и боремся с его поработителями. Мы — социалисты, потому что капитализм есть узаконенный грабёж тружеников. Мы — революционеры, потому что только Революция спасёт Родину от захватчиков, а народ — от геноцида. РНС — единственная подлинно русская, народная, созидательная и победоносная Идеология: идеология сохранения РУССКИХ КАК НАЦИИ И РУСИ КАК ДЕРЖАВЫ».
(Язычество как духовно-нравственная основа русского национал-социализма)
Доброслав ставит «русский национальный социализм» в рамки «русского национализма», как нечто чисто методологическое, инструмент, обозначает его вторичность:
«Второй основой Русского Государства должен стать хозяйственный уклад, способный установить социальную справедливость. Этой социальной справедливости не было в прежнем обществе, лживо именовавшим себя социалистическим, не может ее быть и при капитализме, куда нас тащит правительство национальной измены. Капитализм и марксизм — две стороны единого долговременного плана завоевания мира иудеями. У России — свой, самобытный путь. Это русский национальный социализм, основанный не на частной и не государственной, а на общественной собственности на средства производства. Подлинный социализм возможен лишь на духовно-нравственных устоях, и именно у нас такие устои есть: общинное мышление русского народа, сложившееся в условиях русской сельской общины благодаря отсутствию частной собственности на землю. Необходимо различать социализм и марксизм. Социализм — это мечта о справедливом обществе. Марксизм в своих целях паразитировал на этой вековой народной мечте. России навязывают ложный выбор: или марксизм или капитализм. Как говорится: кума! Выбирай сама, на какой верёвке тебя повесить: на пеньковой или на шёлковой? А нам нужен социализм с русским лицом! И если уж говорить русским языком (а социализм есть не наше слово), то нам нужен Русский Общинно-Вечевой Строй, Русский Порядок в справедливом распределении благ».
(Великославие Русского национализма)
«Исконно русская жажда ПРАВДЫ — МИРА, ГДЕ ПРАВИТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ — ЭТО И ЕСТЬ ИДЕЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА. Ведь социализм — это, прежде всего СПРАВЕДЛИВОЕ ПО-СОВЕСТИ распределение жизненных благ. И если понимать социализм как осуществление ПРАВДЫ — СПРАВЕДЛИВОСТИ НА ЗЕМЛЕ, ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС (а не в загробных «райских кущах»), то мы — русичи — прирожденные социалисты.
Социализм — это не марксизм. «Социальный» в переводе означает общественный, общинный, товарищеский, т.е. понятия чисто русские. Подлинный социализм — это общественный строй, обеспечивающий достаток ТРУЖЕНИКАМ и исключающий благоденствие кровопийц-ростовщиков и тунеядцев. Идеалы социализма — это и есть наши естественные национальные идеалы ДОБРА, БРАТСТВА И СПРАВЕДЛИВОСТИ».
«Русский национальный социализм» Доброслава носит довольно узкий утилитарный смысл, притом, что погружен в весьма громоздкую религиозную оболочку язычества. Теряет конструктивизм и привлекательность для широких слоев русского населения. Утилитаризм социализма слишком прост для восприятия, и к нему испытываешь некое недоверие – многое из этого люди уже слышали от предыдущих властей. С другой стороны язычество, родноверие еще не слишком распространенно в массовом сознании, и налагает серьезные ограничения в распространение данной концепции «русского национального социализма». Хотя выдвигается очень много верных тезисов, полезных для становления «русского национального социализма». То есть на опыт Доброслава есть смысл изучить.
Перейдем уже к близким нам временам. Понятие «русский национальный социализм» приобрело еще несколько расширенных значений. Одним из нюансов стало приписывание «русского национального социализма» к «советскому социализму», к сталинизму, как некой формы общественного строя, накопившейся и проявившейся в период существования Советского Союза. Подобную аллюзию можно найти в статье 2005 года «Нечленораздельный вопль небытия» некоего Владимира Карпеца, где он анализирует разные проявления «коммунизма – социализма» у нас и на Западе:
«Возвращаясь к политико-историческому контексту, укажем, что окончательная победа «ленинского призыва» над «ленинской гвардией» произошла уже в 1937-38 гг. А на XVIII съезде ВКП(б), происшедшем сразу же после «контрреволюционного переворота», Сталин уже прямо – не называя адресата – оспорил ленинские тезисы из «Государства и революции» (лето 1917) об отмирании государства при социализме при переходе к коммунизму. «Путь к коммунизму (курсив наш – В.К.) лежит через укрепление социалистического государства в условиях капиталистического окружения», – сказал Сталин. Это был полный разрыв с марксизмом как таковым в его историософии, и разрыв этот совпал с физическим уничтожением «последнего российского марксиста» – Льва Троцкого. С этого момента окончательно сформировалось два коммунизма – русский национальный социализм и интернациональный марксистский коммунизм, борьба между которыми шла и идет до сих пор не на жизнь, а на смерть».
С этим допущением можно спорить: в «совке», увы, государство не было средством для нации, скорее, наоборот, нация эксплуатировалась ради политического курса государства. Однако эта тенденция закрепилась, как в прокламациях адептов «русского национального социализма», так и в критике оппонентов. У многих все еще сохраняется желание воспринять из недавнего отечественного прошлого то положительное, что создавало позитивный рост государственной системы, вытекающее из энергии и участия русской культуры и русского народа, как таковых, не опосредованно. Внятный компромисс в этом плане выразил совсем недавно в 2008 году М. Малютин в историческом обзоре развития социализма «Левые и социализм XXI века: итог и остаток»: