Нацизм. От триумфа до эшафота
Шрифт:
Итак, попытаемся приподнять покров загадочности с этой странной и дающей возможность многих ошибочных заключений авантюры. Американский тюремный психиатр Международного Трибунала Дуглас М. Келли в ходе Нюрнбергского процесса много говорил с Гессом. Недели и месяцы проводил он вечерами в камере Гесса, чтобы найти объяснение тайне. Суть своих наблюдений Келли подытожил в следующем: на всем протяжении нацистского периода Гесс был всегда только «вторым человеком», всегда только «заместителем фюрера». Он думал, что он как апостол мира между воюющими сторонами когда-нибудь еще может превратиться в «первого человека»…
Действительно ли за решением Гесса лететь в Англию кроются пружины такой мирной апостольской миссии — это спорный
Гесс несколько месяцев планомерно готовился в путь и самым тщательным образом, обстоятельно подготовил свой полет. Его секретарь Гильдегард Фат, которую допрашивали в Нюрнберге в качестве свидетеля, так рассказала про этот случай:
«В дни перед полетом в Англию господин Гесс оставил у меня письмо Гитлеру с указанием вручить его только тогда, когда он уже высадится на английской земле. Письмо начиналось словами: «Мой фюрер, когда вы получите это письмо, я буду уже в Англии». Дальнейший текст письма я уже не помню так точно. Гесс писал в нем в основном о тех предложениях, которые он хотел представить в Англии, чтобы восстановить мир».
Далее Гильдегард Фат рассказала, что Гесс подготовил свой полет в глубочайшей тайне, чтобы Гитлер тоже ничего не знал. «По поручению господина Гесса с лета 1940 года я должна была постоянно доставать для него сводки погоды о метеорологических условиях над Британскими островами и Северным морем. Информацию и сводки я получала от капитана авиации Буша, который работал в этой области. Но я получала такую информацию и от моего коллеги мадемуазель Шперр, которая была секретарем Гесса в берлинском штабе связи».
По мнению Гильдегард Фат, Гесс тайно совершал многочисленные пробные полеты. Известный гитлеровский авиапромышленник и авиаконструктор Вилли Мессершмитт, помощь которого использовал Гесс, после войны рассказал шведскому журналисту историю приготовлений следующим образом:
«Осенью 1940 года на моем заводе в Аугсбурге меня посетил Гесс. Он выразил желание испытать новые типы истребителей. Сначала я протестовал, но когда он продолжал настаивать на своем решении и ссылался на то, что у него, как у заместителя фюрера, есть право на это, я выполнил его просьбу. Первым для испытания и облета он получил самолет новой конструкции МЕ-110. Гесс был отличным пилотом и совершил на новом истребителе примерно 20 испытательных полетов с опытного аэродрома завода в Аугсбурге».
После каждой посадки Гесс отчитывался Мессершмитту и его инженерам-конструкторам о результатах испытания, указывал на различные недостатки новой машины. Но эти недостатки странным образом относились всегда к одной и той же области конструкции: к радиусу действия самолета. Так, например, однажды он сказал Мессершмитту: «Видите, эта машина уже очень хороша, но она все же применима лишь на близкое расстояние. Если бы вы могли встроить в крылья дополнительные баки для горючего, из нее получилась бы великолепная птица».
А в другой раз Гесс заявил, что радиооборудование самолета недостаточно современно и недостаточно большого радиуса действия. После этого Мессершмитт дал указания своим инженерам-конструкторам создать абсолютно новое радиооборудование" большого радиуса действия. Под предлогом бескорыстного интереса и желания помочь Гесс постоянно выдвигал все новые и новые требования, пока ему, наконец, не удалось добиться того, чтобы подготовили такой самолет, который во всех отношениях отвечал его планам.
Наконец, 10 мая 1941 г. наступает решающий день. Никто не видит ничего подозрительного, ведь и раньше случалось, что Гесс проводил вечерние и даже, более того, ночные испытательные полеты. На этот раз он тоже садится в согретую машину и вскоре исчезает за горизонтом.
Почти через два часа, в 22 часа 08 минут, солдатам английской наблюдательной службы противовоздушной обороны на северном побережье Британских островов, около Нортумберленда, бросается в глаза одиноко летящий немецкий истребитель. Они находят это очень странным, потому что так далеко на севере еще почти не видели немецких самолетов. Геринг сосредоточил нападение своей авиации почти исключительно на промышленной области южной Англии. Об этом немедленно докладывают по радио высшему командованию, которое воспринимает весть с большим недоверием. Одинокий МЕ-110 над Нортумберлендом? Нет, это абсолютно невозможно, ведь этот тип самолета даже не может взять с собой столько горючего, чтобы вернуться… Командование приказывает наблюдать за самолетом дальше и сразу дает указание звену ночных истребителей подняться в воздух. Командованию не приходится долго ждать. Меньше чем через час, в 23 часа 07 минут, прибывает новое радиодонесение от службы наблюдения, в котором сообщается, что самолет, за которым велось наблюдение, несколько минут назад упал и сгорел около населенного пункта Иглшэм в Шотландии, а пилот выбросился с парашютом и приземлился, где его и задержали представители гражданской самообороны.
Рудольф Гесс в письме к жене так описывает наиболее волнующие, решающие его судьбу минуты полета:
«Точно в 22 часа 40 минут я достиг английского поместья лорда Гамильтона Данга. Я поднял самолет примерно до 2000 метров, на высоту, наиболее безопасную для прыжка с парашютом, наклонил его немного влево, выключил моторы, установил винты в мертвое положение, чтобы их вращение полностью прекратилось, потому что иначе во время прыжка они размололи бы меня в котлету. Развязал ремни и поднял крышу кабины, чтобы выпрыгнуть. Но об этом нечего было и думать, потому что давление воздуха — даже в состоянии скольжения с выключенным мотором — было таким потрясающе сильным, что меня просто пригвоздило к задней стенке. Тогда мне пришло в голову, что хотя я в Аугсбурге от Мессершмитта и его окружения узнал все обстоятельно, но забыл как раз самое важное: как профессионалу нужно прыгать из самолета этого типа.
В то время как я делал все новые и новые попытки, самолет вместе со мной неудержимо скользил вниз. Затем я вдруг вспомнил, что недавно слышал от генерала Грейма, что в таких случаях самолет нужно класть на спину и затем человек просто «вываливается» с сиденья. Я снова включил моторы и попробовал положить самолет на спину. Но несчастье никогда не приходит одно! Выяснилось, что я, летчик, который знает столько фигур высшего пилотажа, не выполнял именно эту. Но как раз в этом-то и заключалось мое счастье! Я инстинктивно, так же как и при полупетле, повернул руль высоты, вместо того чтобы начать прямой как стрела полет. Так я ввел машину в вираж вниз. Я висел вниз головой, но меня удерживала центробежная сила. Если я только немного соскользну наружу, давление воздуха в одно мгновение сломает мой хребет. В результате огромной центробежной силы кровь отхлынула у меня от головы, и перед глазами появились обычные звезды, и кольца, которых так боятся истребители. Все потемнело передо мной, и я потерял сознание. Однако через несколько секунд холодная струя воздуха привела меня в себя, и первый мой взгляд был на указатель скорости: стрелка стояла на нуле! Напрягая последние силы, я выбросился из. самолета, который в следующую секунду встал на голову и начал падать. Я дернул за шнур парашюта, стропы натянулись, и я уже парил там, в звездной ночи…»