Над пылающей бездной
Шрифт:
Казалось, этот ребенок, спасший мир, стал ему вторым сыном.
Джегер поднял голову и улыбнулся при виде мужчины в белом хирургическом костюме.
— А, как здорово! Вы здесь.
Доктор Арман Ханеди пожал плечами.
— Последние несколько недель я тут почти всегда. Работы было столько… Мне кажется, я уже забыл, как выглядят мои жена и дети.
Джегер улыбнулся. Он хорошо ладил с врачом Руфи и Люка и со временем кое-что о нем узнал. Ханеди был родом из Сирии. Он прибыл в Соединенное Королевство совсем ребенком с первой волной беженцев, еще в восьмидесятые годы.
Получив хорошее образование, начал овладевать азами своей профессии, что было немалым достижением. Он явно обожал медицину, а на протяжении последних недель и вовсе полностью посвятил себя работе, сражаясь с самой страшной вирусной эпидемией в истории человечества.
— Так значит, она выкарабкалась? Пришла в сознание? — принялся допытываться Джегер.
— Да. Она очнулась около получаса назад. Ваша жена — необыкновенно сильный человек. Подвергнуться столь длительному воздействию вируса и выжить… это похоже на чудо.
— А Люк? Как он спал прошлой ночью? Лучше?
— Ну, сын весь в отца, я подозреваю. Прирожденный борец. — Ханеди взъерошил волосы Саймона Белло. — Ну что ж, малыш, ты готов поздороваться еще с одним из тысяч спасенных тобою людей?
Мальчик покраснел. Внимание прессы смущало его. Он находил это совершенно неоправданным. Вся его заслуга заключалась лишь в том, что он сдал несколько капель крови.
— Конечно, но, если честно, всю грязную работу сделал Джегер, — возразил Саймон. — Сам я едва не обделался… и вообще тут ни при чем.
Он робко покосился на Джегера. Тот пытался заставить Саймона следить за своей речью, что ему удавалось далеко не всегда.
Все рассмеялись.
— Давайте считать это командной работой, — скромно предложил Ханеди.
Они вошли в двойные двери и увидели женщину, сидевшую, откинувшись на приподнятые подушки. Грива густых темных волос, тонкие — почти как у эльфов — черты. И огромные бирюзовые глаза с золотистыми вкраплениями. В них больше зелени, чем синевы, или больше синевы, чем зелени? Сколько ни пытался Джегер понять, ему так и не удалось это. Казалось, они постоянно меняются, в зависимости от освещения и настроения Руфи.
Он снова восхитился тем, насколько необыкновенно красива его жена. Джегер проводил рядом с ней и Люком долгие часы, просто глядя на них или держа их за руки. И всякий раз ему не давала покоя одна мысль: «Где, черт возьми, находится источник такой любви? Это единственное, что способно меня сломать».
Руфь слабо улыбнулась ему. Она была в сознании впервые с того момента, как ею всецело овладел вирус, засосав женщину в свою темную безумную воронку, с той секунды, когда ее тело задвинули в переносной изолятор на борту «Эйрландера».
Он улыбнулся.
— Добро пожаловать обратно. Как ты себя чувствуешь?
— Сколько я… боролась? — вместо ответа немного растерянно произнесла она. — Мне кажется, прошла целая вечность.
— Несколько недель. Но теперь ты снова с нами. — Джегер покосился на мальчика. — Благодаря вот ему. Это Саймон Чакс Белло. Я подумал — мы подумали — ты захочешь познакомиться с ним.
Она перевела взгляд на парнишку. Ее глаза улыбнулись, а с ними улыбнулся и весь мир. Она всегда обладала этой чудесной способностью озарять своим смехом любую комнату, куда бы ни входила. Именно это волшебное свойство изначально привлекло к ней Уилла.
Руфь протянула руку.
— Очень рада с тобой познакомиться, Саймон Чакс Белло. Насколько я поняла, без тебя никто из нас уже бы не… дышал. Ты потрясающий парень.
— Спасибо, мэм. Но я ничего особенного не сделал. Просто получил укол, вот и все.
Руфь изумленно покачала головой.
— Я слышала совсем другую историю. Мне рассказывали, что за тобой гонялись плохие парни и, спасаясь от них, ты запрыгнул в лодку, выжил во время бешеной морской гонки, не говоря уже о легендарном спасении на дирижабле. Добро пожаловать в жизнь моего мужа — столь же бесподобного, сколь и опасного Уилла Джегера.
Они рассмеялись. В этом вся Руфь, подумал Джегер. Всегда спокойная, всегда добрая… и, как обычно, черт возьми, в самую точку.
Он показал на дверь, ведущую в смежную палату.
— Сходи, посмотри, как там Люк. Выиграй у него в шахматы. Тебе ведь так этого хочется.
Саймон Белло похлопал по рюкзаку, висящему у него через плечо.
— Шахматы здесь. А еще я принес ему перекусить. В общем, я пошел.
Он скрылся за дверью. Люк уже с неделю как очнулся, и они с Саймоном быстро нашли общий язык. В трущобах было мало электронных развлечений. Лишь в немногих лачугах имелись компьютеры или даже телевизоры. В любом случае для сирот это было совершенно недоступно. В результате они постоянно играли во всевозможные настольные игры, хотя по большей части эти игрушки были самодельными — изготовленными из кусков картона и прочего мусора.
В шахматах Саймон Чакс Белло — просто гений. Люк использовал все свои инсайдерские теории, прибегал к разнообразным навороченным последовательностям ходов, но все равно, чтобы разгромить его, Саймону хватало пятнадцати ходов. Люка это сводило с ума. Он унаследовал от своего отца дух соперничества. Да и прочие его предки тоже проигрывать не любили.
Руфь похлопала по кровати. Джегер присел рядом с ней. Они обнялись так крепко, как будто ни один из них не желал отпускать другого больше никогда и никуда. Джегеру с трудом верилось в то, что она вернулась. За последние несколько недель было так много моментов, когда ему казалось, что они вот-вот ее потеряют.
— Он замечательный ребенок, — прошептала Руфь, в упор глядя на Джегера. — А знаешь что? Ты чудесный отец.
Он выдержал ее взгляд.
— Что ты задумала?
Она улыбнулась.
— Видишь ли, он и в самом деле спас мир. И нас. А Люк всегда мечтал о брате…
Спустя какое-то время Джегер с Саймоном вышли из больницы. Как только они оказались на улице, Джегер включил свой мобильник. Раздался сигнал входящего сообщения. Он открыл папку.
Мой отец укрылся в своем логове под горой. Под пиком Пылающих Ангелов… Я ни в чем не виноват. Он безумен.