Над Родиной, над бездной

Хабаров Александр Игоревич

Мир не так уж тёмен

Мир не так уж тёмен, как казалось…Ночь не смерть, усердствует свеча.Сединою выстрадана жалостьНа висках пропойцы-палача.Женщина моя на всё готова,Дом стоит, стихает снегопад;И посредством истинного слова,Как всегда, преобразился гад.Этот мир уж очень, очень светел,Не видать звезды или огня —Я боюсь, что ангел не заметилВот такогосветлогоменя…Мир не тёмен, тьма внутри и сбоку,Посвети мне, я сойду во тьму.Шаткие ступени – это к Богу,И обледеневшие – к Нему.Я сойду – там свет уже не нужен,Ты свети, а я иду, иду,Падаю, лечу, обезоруженИ подхвачен прямо на ходу…

Ты и я

Светлане

Мы

познакомились в котельной,где я служил как истопник,и труд мой был почти бесцельный —к такому я давно привык.Я кланялся своим лопатам,крепил выносливость углёми сочинял отборным матомстихи о будущем своём.А ты без жалости и страхавошла в мой мир углей и грёз,как комсомолка в штаб гестапо,как дочь кулацкая в колхоз.Ни недостатка, ни излишкав тебе не видел я ничуть.Твоя мальчишеская стрижкалегко склонилась мне на грудь.Мои стихи тебя пленили,сковали, бедную, навек.Вот так с тобою поступилиодин поэт и человек.

Разговор Сугробова с Январцевым

I

Январцев, друг, хоть ты и не еврей,А топчешься на русском перекрёстке.Ты не устал от этих январей,Роняющих рождественские блёстки?От сладкой предпасхальной немоты,Стояния с зажжёнными свечами?От встреч нежданных с возгласами «Ты!»,От столкновений с чуждыми плечами?От этой восхитительной страны,Где благовест тревожнее набата,Где речь об объявлении войныИз доходяги делает солдата?Ты не устал от этих пустырей,Что поросли быльём дикорастущимИ вовсе не дождутся косарейНи в этом веке, ни в ином, грядущем?

II

Я не устал. Мой век отмерен вширьПростором мысли и восторгом веры.Саженью измеряется пустырь,Но не нужны просторам землемеры.Владею всем, что выдал мне Господь:Землёй и синевой небесной твердиИ той водой, что превращает плотьВ творение, не знающее смерти.Мой перекрёсток – это просто крест,Тебе его не видно из трясины,Но я-то каждой ночью слышу трескКостей своих и крестной древесины.Прислушайся, Сугробов! Жизнь проста,Нет ничего, что жизни этой проще:Любое утро – снятие с креста,И всякий сон – как в Гефсиманской роще.Тебе, Сугробов, выдано сполнаЛюбви и силы, гнева и отваги,Ты честен, как священная война,И милостив, как царские бумаги,Но, к сожаленью, вовсе не поэтИ даже не пловец в подлунном море,И крыльев у тебя, Сугробов, нет,Чтобы летать в сияющем просторе.Попробуй жить обычным рыбаком,Тащи в лодью свой невод загребущий.Глядишь, и позовёт тебя кивкомПо берегу задумчиво идущий…

Имена

Завесы разошлись от крика,К стакану тянется рука.Прощай, Россия-Анжелика!Мария-родина, пока!Под дребезжанье фортепьяноСдвигаем стулья для гостей.Не унывай, Москва-Татьяна,Узнаешь всё из новостей.Какой развод без карабина,Какая свадьба без стрельбы?Прощай, Марина-Украина,Трещите, гордые чубы…Звеним, как выбитые стёкла,Нас не слыхать издалека.Не забывай нас, Волга-Фёкла,Поплачь, Алёнушка-Ока…Крепчает бормота-цикутаНа донышках немытых чаш.Поставь свечу, Сибирь-Анюта,За образ уходящий наш.Я сын Советского Союза,А мать моя – Надежда-Русь…Прости за всё, Светлана-муза,Я обязательно вернусь.Пускай испита жизни чаша,Судьба бела, как черновик…Живи, поэзия-Наташа,Тебя не вычеркнут из книг!Ещё далёко до рассвета,А нам – по краешку ползти…Прощай, страна-Елизавета.Мария-родина, прости.

Сирота

По заказу Ирода-царяИ меня искали.Только зря.Дон меня не выдал, спас камыш.Прошептала звёздочка: «Малыш…»А вдоль берега скакали кони, кони,Злые

кони в цезарской попоне,Стражники вздымали копияНа тревожны шелесты былья…Но Господь везеньем не оставил,Товарняк на рельсы Он поставил,И уехал я, упав в песок,На восток, братишка, на восток…Сорок лет кочую в захолустьях,Воду пью в холодных русских устьях,Чёрный Христа ради у мамашРусский хлеб выпрашиваю наш…Я не раб, не вор, не росомаха —Огород вскопаю в три замаха!Погремуха – Стёпка Огонёк.А крестили? Вроде бы Санёк…

«Любви нас учит правильный Господь…»

Любви нас учит правильный Господь,Он учит нас не цацкаться с врагами,Не сокрушать недужную их плотьНабитыми стальными кулаками,А сокрушать – словами, хоть в пылу,То это мы должны, мы это можем…Но почему ж на всякую хулуВыхватываем кортики из ножен?

Огонь

Меня сожгли на юге Украины,Мной, как золой, посыпали руиныИ срезы ядовитого жнивья.Но я не растворился, не распался,Мой скорбный дух не умер, он осталсяВ пространстве мирового бытия.Давно готовы крылья для полёта,Мне ангел дал огонь для огнемётаИ чёрный шлем небесного бойца.Вожу прицелом по суконным спинам,Ищу тебя, пропахшего бензином,Ведь я тебя запомнил, подлеца!2014

Не хватает сердца

Печален мир. В нём нет воды, огня,В нём не хватает платины и ситца,В нём не хватает, может быть, меня,В пустое небо падшего, как птица.В нём не хватает белых городов,И чёрных сосен вдоль ночной дороги,И грохота ломающихся льдов,И волчьей своры, уносящей ноги.Мне в этом мире странно пребывать;Круг бытия становится всё уже,И всё трудней с разбега разбиватьУзорчатый ледок апрельской лужи.Мир опечален слабостью моей,Я опечален миром уходящим.Не русский, а советский соловейМеня учил мотивам леденящим,Да вот недоучил… Едва пропевПоследний писк, в котором сердце тает,Как плод, упал, исчез среди дерев,Оставив то, чего и так хватает…А не хватает – сердца в небесахИ голоса, чтоб нёсся надо льдами,Как вольный дух, как неизбывный страхПред всем неведомым, что будет с нами.Чтоб тень мелькнула в глубине двора,Чтоб неспроста залаяла собакаИ скрипнула бы дверь, когда пораВ ночь уходить —Без адреса,Без знака…

Лесополоса

Я всегда пребывал на последних роляхВ шумных пиршествах, в обществах жрущих.Я всегда умирал на бескрайних полях,Где совсем уж не видно живущих.Я шатался по травам, свободен и бос,Обходя пропускные заставыПо тропинкам, вдоль сталинских лесополос,По окраинам хлебной державы.И теперь я лежу посредине земли,Где бессмертники дремлют хорами.Жду с востока зари, чтобы ноги неслиК безымянным домам за буграми.Со штанин поснимаю сухие репьи,Добреду кое-как до сельмага…Оживу за измятые эти рублиИ воскресну в траве у оврага.Простучит за пригорком «Саратов – Москва»,Просвистят реактивные звуки,И склонится к России моя голова,В ледяные отцовские руки.

Суд

Сомкнулись веки мудрецов,Сложили крылья птицы.Нам обещали суд отцовПослы из-за границы.И мы, губами шевеля,Шептали вечерами:«Да будь ты проклята, земля,Заря не за горами!Отмоемся от всех кровей,Отрём слезинки платомИ встретим тех, кто был правей,И хлебушком, и златом…»Но как прознать иной зариИ звёзд в рассветной дымке,Когда придут судить цариГрехи и недоимки?Не хватит странникам хлебовИ злата богатеям,Чтоб рассчитаться за любовь,Которой не имеем.