Над всей Испанией безоблачное небо
Шрифт:
Задав самому себе вопрос, адмирал покачал головой — Нострадамус с него не выйдет, да и катраны не запишет. Да и кому нужны эти «откровения», ведь это не остановит кровавую бойню, что будет тридцать с лишним месяцев терзать его многострадальную страну.
— Зачем мне все это поведано?!
Асарола посмотрел на распятие, еще раз перекрестился, и тут в голову неожиданно пришла мысль, которую он прошептал:
— Или мне нужно остановить эту бойню в самом ее начале?! Выполнить присягу с оружием в руках, а, не безропотно принеся себя в жертву тем, с кем служил долгие годы, а они оказались клятвопреступниками?!
И вот тут по телу разлилась такая жаркая волна, что разом ослабели ноги — адмирал с трудом опустился на кожаный диван,
Канарские острова
— Там где я, коммунизма никогда не будет!
Дивизионный генерал Франциско Франко слово в слово повторил фразу, которую сказал на прощанье президенту республики Асанье, отправляясь на Канарские острова. Тогда он понимал, что захватившие власть после февральских выборов «левые» сделают все, чтобы и дальше ослаблять армию, недовольную их реформами, что давно превратились в бесчинства. И действительно — после отречения короля в 1931 году «красные» сделали все, чтобы ослабить армию. Процесс усилился в последние пять месяцев — под увольнения пошла половина офицерского корпуса, распущена военная академия в Сарагосе, которую ему приходилось возглавлять, из шестнадцати дивизионных округов осталось восемь — половина.
Единственное, что не успели сделать эти проклятые республиканцы, так это распустить Африканскую армию, которой он совсем недавно командовал. А там самые надежные, ненавидящие «левых» войска — «терсио», или Иностранный легион, которым ему тоже довелось управлять в былые времена, и «регулярес» — марокканцы, перешедшие на службу Испании. А ведь недавние противники эти рифские кабилы, в боях с которыми он был тяжело ранен, но в 23 года стал самым молодым майором в армии, а спустя десять лет уже генералам — получил звание, в которое обычно производили ближе к пятидесятилетнему рубежу.
— Надо покончить с коммунистами раз и навсегда, залить кровью анархию и восстановить порядок, — как заведенный Франко повторял «заклинание» — цель своей жизни и борьбы. Под «порядком», понятное дело', генерал понимал прежнее время, причем не времен диктатуры Примо де Риверы, а времен мировой войны, когда нейтральная Испания процветала, получая заказы от воюющих стран, и оплачивая их валютой и золотом. Хорошее было время, благодатное и запоминающееся.
В июне Франко еще попытался «договориться по-хорошему» с премьер-министром Кисаресом Кирогой, отправив ему письмо с намеками на возможный переворот. И попросил перевода в Испанию с Канарских островов, надеясь, что на континенте он будет иметь большие возможности для политических маневров. «Франкито» (такое прозвище он имел за маленький рост и высокий голос) надеялся занять при правительстве высокий пост. И благодаря этому стать главным в будущем мятеже, ибо он прекрасно понимал, что генералы Санхухо, отсиживавшийся в Португалии, и Мола, загнанный «левым» правительством в Наварру, подальше от столицы, имеют больше возможностей стать «хефе» в неизбежно грядущем пронунсиаменто. А так руками Кироги Франко избавится от конкурентов, а потом сам возглавит выступление, которое выметет всех «левых» из Испании.
А это удастся сделать — офицерский корпус был достаточно серьезно настроен, после того, как правительство начало серьезную «чистку». Увольняемые «пачками» офицеры и генералы настроены к «левым» крайне агрессивно, причем даже те из них, кто поддерживал раньше республику. Оставшиеся в рядах армии не желали покорно дожидаться своей очереди, роптали и были готовы свернуть шею всем «левакам», создав тайную организацию — Испанский военный союз. Убийства пошли приливной волной — медлить с выступлением было нельзя…
— Ничего, сегодня власть на Канарах поменяется, я начну первым!
Катер качнуло на волне, Франко ухватился руками за ограждение, жадно вдыхая соленый морской воздух — жена с дочерью оставались в небольшой каюте. Он не подставлял лицо брызгам, стараясь
Случай абсурдный, но как кстати — теперь он как старший по званию имеет полное право объявить свою власть над всеми колониальными владениями в здешнем регионе. Войска под рукою есть, причем надежные, которым Республика как кость поперек горла. И помощник надежный, бригадный генерал Луис Ортиг, что сделал многое для будущего мятежа, вовлек в него всех военных. Гарнизон был дислоцирован в двух самых значимых местах — в главном городе острова Тенериф Санта-Крус и Лас-Пальмасе. В каждом дислоцировано по батальону регулярной пехоты и дивизиону береговой артиллерии. В них имеется по два десятка пушек в каждом, в том числе и серьезных крупнокалиберных установок, способных повредить любой крейсер. Остальные пять островов без войск, но там имеются посты и караулы Гражданской Гвардии, что живо наведет порядок. А если сама не сможет — то благо в Лас-Пальмасе на якорях стоят канонерская лодка «Каналеяс» и патрульный корабль «Аркила» — их пушки живо «облагоразумят» недовольных…
Эль-Ферроль
— Что я смогу сделать, один на целый флот…
Асарола пребывал в полной растерянности, а разум продолжал услужливо «перелистывать» страницы непонятно откуда-то взявшегося в голове «справочника». Нет, он сам догадывался, что военный мятеж, наподобие того что время от времени случались в Испании, неизбежен, вот только не мог предположить о его размахе. А это уже не пронунсиаменто, привычное дело во многих испаноговорящих странах нового Света — нет, самая настоящая гражданская война, в ходе которой погибнет свыше полумиллиона жителей, но на поле боя падет меньшая часть, большинство из них будет казнено победившими в этом противостоянии франкистами.
Адмирала ожесточали выходки распоясавшихся анархистов, что убивали священников и оскверняли церкви, все эти убийства и глумления, которые «чернь» допускала к вполне лояльным гражданам республики. И пусть даже нелояльным — однако жестокие расправы без всякого судопроизводства вызывали только омерзение к палачам. В политической смуте всегда допускают сведение личных счетов, прикрываясь «светлыми идеалами», однако анархия недопустима. Пусть будет в Мадриде любое правительство — оно станет властью, заинтересованной в законности и порядке. Сейчас во многих местах торжествуют анархисты, отвергающие саму идею государства, и оставляющие только за собой право на насилие. Потому эту вольницу нужно приводить к порядку, если потребуется то и силой, и партии «Народного фронта» это обязательно сделают. Однако будет поздно, слишком поздно — пройдет уже год войны, и мятежники уже наберут много сил, способных сокрушить республику через следующие полтора года.
— Мятежу нельзя дать разрастись в самом начале, Франко на посту главы государства наихудшая кандидатура. Именно его кровожадная мстительность погубит десятки тысяч людей, да что там — сотни тысяч, чтобы установить его личную диктатуру! Да все анархисты, вместе взятые, и десятой части жертв не сделали! Их надо только хорошо за глотку взять — эту вольницу можно и нужно задавить!
Асарола закурил очередную сигарету, посмотрел на множество раздавленных и смятых окурков в пепельнице. Ночь казалась бесконечной, потому что прошла в напряженных размышлениях. Он физически чувствовал, как неотвратимо уходит драгоценное время. До начала мятежа в Марокко остается всего двенадцать часов, а завтра вообще вся Испания станет ареной кровопролитных столкновений, каких еще не знала ее история.