Надень Prada
Шрифт:
– Хорошо. Завтра ты его получишь!
здесь ничего не светит!вал. Он - Кого?
– она даже сразу не поняла, про что он говорит.
– Лобстера!
– Руслан еще раз сжал ее руку.
– А я, получу тебя, - про себя подумал он и отпустил ее.
Она быстро вышла из ресторана, шумно втянув в себя свежий ночной воздух.
– Всё! Надо заканчивать эти бесполезные ночные тусы! В этом возрасте все нормальные девушки сидят дома с мужем и детьми, а не отшивают полутрезвых мужиков в баре. И почему у меня все не так, как у людей, а?
– Да ладно тебе, лисёнок, значит твоё время еще не пришло.
–
– Ну конечно! Эту фразу мне не говорил только ленивый! А уж сколько раз я сама ее себе говорила, - ей нестерпимо захотелось пожалеть себя, смесь алкоголя, возраста и Влада всегда заканчивалась именно жалостью к себе.
– Так, все, заканчиваем с мелодрамой!
– проворчала Наташа, - Мало того, что вы обломали мне весь кайф и утащили меня из ресторана, ничего до сих пор не объяснив, так вы еще и нюни здесь распустили!
– Она направилась к подъехавшему такси, - Карету я нашла, поехали все ко мне. Мой, в командировке до следующего вечера, так что продолжим вечер-встречи на моей территории. Туда уж точно никто не заявится, если только свекровь с бессонницей! Но с ней-то я справлюсь!
– С кем? Со свекровью или с бессонницей?
– почти хором спросили подруги.
– Если понадобится- то с обеими сразу!- ответила Туся, пропуская девчонок на заднее сиденье такси.
– Проспект Ленина 6.
– назвала она адрес и закрыла дверь. Алина с Алисой затянули "Все мы бабы стервы", таксист улыбнулся, выключил свой магнитофон и отправился по указанному адресу.
Тем временем, Руслан вернулся за столик и обратился ко Владу.
– Влад, мне нужен лобстер, завтра вечером, лучше два, - Руслан диктовал указания, - позвони ребятам в Самару, Уфу или Казань, я не знаю. В общем, найди мне этого морского гада к вечеру под соусом помидор.
– Термидор, - поправил его Влад.
– Ну вот, видишь, ты уже все знаешь. Деньги не проблема. Я все компенсирую, - и он откинулся на диванчике.
– На кой черт тебе лобстеры?
– Марат был в недоумении.
– Алиса сказала, что хочет лобстеров.
– Он на секунду замолчал.
– А я хочу Алису!
Половина мужчин за столом засмеялась.
– Слушай, что ты так заморачиваешься?
– Марат продолжал улыбаться, - вон та блондинка за соседним столиком, весь вечер глаз с тебя не сводит. Я уверен, что ей достаточно будет просто бутылки шампанского, - комментарий был циничным, но правдивым.
Руслан даже не взглянул в ее сторону.
– Я хочу Алису!
– снова повторил он.
– Тебя заклинило что ли? На кой тебе сдалась именно она? Первая, которая отказала?
– Не первая и не последняя. Сам не знаю. Хочу только ее. Получу, да успокоюсь.
– Руслан откинулся на диванчике.
– Влад, ты еще здесь что ли? Бери пацанов, сети и дуй на рыбалку. Завтра вечером они должны быть здесь.
Посиделки у Туси дома закончились далеко за полночь. Правда пили уже чай, а не вино, и не пели песни, а болтали, как говорится, за жизнь. Домой она вернулась в два. Мама уже спала, только верная кошка Симона, ворчливо мяукала на нее, встречая у порога.
– Тихо ты, Сима. Перебудишь всех. Пойдем на кухню, я тебе корм насыплю.
– Она наклонилась и взяла кошку на руки. Симона замолчала и стала обнюхивать незнакомые
На кухне, она села на стул, налила очередную чашку чая и задумалась. Алиса могла сколько угодно, врать Алине и Наташе, что все хорошо, и что она вылечилась от Влада. Но стоило лишь глотнуть 150 граммов Шабли, как тут же, все ее мысли оборачивались к нему. Подсознание было сильнее.
В этот новый год, под бой курантов, она пообещала себе, что больше никогда ему не позвонит сама и не напишет первой. Отныне, только два раза в году - на 23 февраля и в день его рождения, она могла "вступать с ним в контакт" первой. Бред конечно, но она не могла придумать, как еще сможет выкинуть его из своего сердца, если сначала не выкинет его из своей ежедневной жизни. Она не могла контролировать их встречи, если инициатива исходила от него, но она старательно сводила их к минимуму, а ночами продолжала жаловаться луне и скучать по нему.
Его очередная выходка в ноябре нелегко ей далась. Он слишком сильно ее обидел. Опять. Она рыдала в подушку две недели подряд, ненавидя его и прощая, находя оправдание всем его поступкам. Друзья пытались вытащить ее из дома, Алиса успешно сопротивлялась, пока не пришла Алена.
– Завтра мы идем на концерт Шадэ!- проговорила она прямо с порога.- И слышать ничего не хочу. Ты прекрасно знаешь, как я люблю эту певицу. Она почти не дает концертов, а тут такая удача! Билеты я купила и дарю их тебе в качестве подарка на новый год!
– Не пойду на Шадэ.
– Алиса прошла в комнату и плюхнулась на диван.
– Она будет петь свои грустные песни, а я буду сидеть и рыдать из-за Влада. В итоге никакого удовольствия, только лишь размазанная тушь и красные глаза!
– Наденешь Prada!
– Алена была настроена решительно.
– И выпьешь коньячку! Встречаемся завтра в 6!
– Она развернулась к выходу. Потом вдруг остановилась, посмотрела на подругу, в глазах промелькнула жалость, но она знала, что жалеть нельзя, будет только хуже.
– Такси за твой счет. Коньяк, кстати, тоже. Подумай, что надеть...кроме Prada.
Концерт был роскошным. Резерв слёз за две недели, видимо, закончился. Очки не понадобились. Жизнь начала налаживаться.
К декабрю она его уже почти простила! А к марту, Алисе почти удалось забыть о его существовании, когда он вдруг заявился к ней в канун праздника, с аптечкой. В сам праздник он прислал ей длинное смс-поздравление, красивое и искреннее. Алиса почти выучила его наизусть - столько раз она его перечитывала! Он был ее наркотиком. Без дозы она помирала.
За эти долгие 5 месяцев, ей столько раз хотелось набрать его номер и поделиться с ним радостными событиями или пожаловаться на несправедливость жизни. Он же был ее лучшим собеседником! Всегда слушал, смеялся над ее нелепыми историями, язвил над ее наивностью, подбадривал, находил нужные слова или просто сочувствовал. Ей ужасно не хватало общения с ним. Просто общения. Но она прекрасно знала, что как только позволит себе "просто общение", потом позволит себе и большее. Этот ящик Пандоры тоже нельзя было вскрывать. То была не любовь. То была болезнь. И усугублялась она тем, что лекарств не было. А с его отсутствием, она лишь прогрессировала, заставляя рыдать в подушку и не видеть тех, кто готов был ее спасти.