Надежда Пандоры
Шрифт:
— Умника моя, ты молодчик у нас, еще немного и родиться, — подбадривала меня Елена Валерьевна.
Малыш запищал и его положили на пеленальный стол.
— Мальчик, — услышала я. — Дышит. Запишите вес два килограмма, вес сорок один сантиметр.
Не успела я перевести дух, как новая волна схваток поразила тело. Не знаю, откуда я брала силы… Через пять минут послышался жалобный писк второго малыша.
— Девочка, — сообщила мне акушерка. — Дышит. Запишите вес один килограмм девятьсот грамм, рост сорок сантиметров.
У меня слезы текли по щекам, прикусила губу, чтобы не завыть. Шмыгала носом, а глаза щипали. Для всех сюрпризом стало то, что у меня снова
Девочка не дышала и не подавала признаков жизни. У меня душа ушла в пятки, смотря на крошечное тельце. Показалось, что прошла вечность, прежде чем услышала писк третьего малыша.
— Дышит с трудом, — услышала я разговор врачей. Всего один килограмм двести грамм, тридцать восемь сантиметров. Срочно всех троих в реанимационный блок!
Толпа людей, которая присутствовала на родах так же быстро исчезла, как и появилась. Я осталась одна в род зале. Подумать только, трое малышей! Валькирия и Аврора удивились бы и порадовались за меня. Теперь оставалось молиться о том, чтобы с детьми все было хорошо, все же раньше срока родились. Вспомнила свой сон про трех ангелов… Неужели, я видела души своих детей? Чудеса… Меня одолевало непонятное чувство тревоги. Мерзла изнутри. Лихорадило так, что зуб на зуб не попадал. Может, переживала о том, что первым родился мальчик? Мой сын наследник на престол… Он истинный правитель седьмого королевства… Однако дети не узнают про папу… Буду лишь рассказывать им историю о якобы выдуманном мире… Сердце болезненно сжалось и слезы потекли по щекам. Мне не хватало Бальтазара… Я уже скучала без его черных глаз, которые заставляли мое сердце то замирать, то учащенно биться. Он ведь даже не знает, что уже стал отцом… И никогда не узнает. Тоска разъедала душу подобно кислоте. Вымотанная и обессиленная я отключилась.
Проснувшись, поднялась с места, ощущая сильное головокружение и слабость. Жаль, что на Земле нельзя телепортироваться… Очень бы облегчило жизнь. Держась за стенку, чтобы не упасть, побрела по тусклому коридору. На посту, объяснив цель своего визита, услышала от медсестры:
— Детский доктор уже ушла домой. Завтра с утра придет все тебе расскажет, — проговорила она, бросив на меня недовольный взгляд.
— Можно мне детей увидеть? — с надеждой спросила я. Пустота внутри пугала и стало тоскливо без пинков и постоянного копошения. Словно лишилась частички себя. Душа была не на месте. Как они там без меня?
— Завтра утром все с врачом обсудите… Иди отдыхай и набирайся сил, — грубо ответила медсестра и скрылась в ординаторской.
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Тревога и плохое предчувствие не покидали. Я переживала за детей. Когда наступило утро, я отправилась в детское отделение.
— Ждите, к вам придут, — все что я услышала.
И снова ожидание, молитвы, надежда на то, что все будет хорошо. Лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихонько плакала, чтобы соседки по палате не видели моих слез.
Ближе к полудню ко мне подошла молодая врач.
— Здравствуйте, меня зовут Наталья Сергеевна и я детский врач. Ваши малыши находятся в реанимации. У них серьезные проблемы со здоровьем и скорее всего они умрут. Я дала распоряжение медсестрам, чтобы вас пропускали в блок раз в день на пятнадцать минут. Больше не стоит, чем меньше будете их видеть, тем меньше привыкнете к ним. Еще вопросы есть? — безразличным тоном спросила она.
Что? Умрут? Боится, что я к ним привыкну? Так ведь я уже к ним привыкла! Я носила их все эти месяцы под сердцем! Мне казалось, что я спала и вот-вот должна была проснуться.
— Умрут? Что с ними не так? — прошептала, судорожно сглотнув. Вцепилась пальцами в халат, чтобы унять дрожь. Сердце грохотало так, что оглушало, а мозг не хотел мириться с действительностью. Практически не дышала, ждала ответ.
— У вашего сына проблема с почками, скорее всего они откажут и не войдут в нужный ритм, у вашего второго ребенка нашли инфекцию… Организм слишком слаб, поэтому может не выдержать. У третьего — помимо нехватки веса, есть порок сердца. Вы же их не доносили до срока, на что вы надеялись? Они все слабые, больные и умрут. Не стоит себя тешить напрасными надеждами. Вы молодая, родите себе других. Эти обречены, — хмыкнула она, посматривая на часы. Наверное, куда-то спешила… Я не моргала. Во рту все пересохло от волнения, а дрожь в теле усилилась.
— И что, нельзя как-то помочь? Вылечить? — спросила я, задыхаясь. Образовавшийся ком в горле душил.
— Если девочка справится с инфекцией, то может и наладится… Мальчику и другой девочке нужны операции. Но на сердце, как я знаю, очень дорогостоящие исправления, да и кто возьмется за таких недоношенных? Все! Будут вопросы приходите, а сейчас у меня полно работы.
Врач ушла, а у меня началась паника. Как умрут? Почему? За что? Господи, за что ты так со мной поступаешь? Почему именно я? Слезы катились по щекам без остановки, словно нескончаемый водопад. Под ребрами саднило… Я буквально задыхалась от безысходности. На Пандоре я — целитель, могла возвращать людям конечности, а на Земле я — никто… Слабый, беспомощный человек… Если бы я родила на Пандоре, то спасла бы своих малышей, но это произошло на Земле… Оставалось надеяться на то, что медицина справится и моим малышам помогут профессионалы.
Мне выдали маску и чепчик и пропустили в реанимацию. Самое страшное было то, что реанимационный блок был полностью заполнен малышами… На негнущихся ногах подошла к прозрачным боксам. Аппаратура неприятно пикала, действуя на нервы… Мои малыши лежали обмотанные проводками и капельницами. Приборы рядом с ними выдавали различные данные. Мне хотелось взять детей на руки, прижать их к себе, сказать, что мама рядом и будет бороться за них. Приложила руку к стеклу, чувствуя как во мне что-то трещало и ломалось. Мои сверстницы думали о парнях, клубах, в то время как я окунулась во все прелести этого мира с головой. Повзрослела еще на Пандоре, когда столкнулась со смертью, войной и ужасами, и теперь, когда в одиночку предстояло пройти не легкий путь. Где взять силы? Как выдержать все это? Если бы могла, отдала бы свои органы детям, лишь бы мои крошки жили…
Саша, Маша и Даша… Придумала имена для малышей. Сын маленькая копия Бальтазара, глядя на него у меня сосало под ложечкой и дыхание сбивалось. Маша очень напоминала меня, а вот Даша взяла от нас с Бальтазаром понемногу. Дети — самое лучшее, что может произойти в жизни. Теперь я поняла, что малыши — это сокровище, которое нельзя купить, продать или выиграть. Дети — это самое ценное, что есть в нашей жизни. Почему на лечение малышей приходится собирать средства всем миром, в то время как другие люди тратят больше денег на своих собак или ставят золотые унитазы? Этого я никак не могла понять. Почему, чтобы спасти ребенка, чтобы сделать его существование лучше, чтобы подарит ему право на эту жизнь, мы должны заплатить? Разве мы не рождаемся равными? Чем один лучше другого? Почему вообще дети болеют? Куда смотрит Бог? Почему он это допускает? Где справедливость? В мыслях проносились тысячи вопросов, ответа на которые я так и не нашла… Зато была уверена в одном — я не сдамся!