Надежда Ростона
Шрифт:
Решив, что инженерного самообразования на сегодня достаточно, я набрала горячей воды, наплюхала жидкого мыла из коллекции Дасмы и с наслаждением вымылась. После чего завернулась в тяжелый и необыкновенно мягкий халат и прямо в нем завалилась на широкую кровать отсыпаться за все уличные и конюшенные ночевки.
Дасма пришла через три чашки, разбудила меня, помогла привести в порядок спутанные невысохшие волосы и мы отправились на запланированную прогулку в бодром настроении.
Первым делом завернули к ростовщику на Скобяную улицу в дом под номером три.
Расписка лежала у меня в кармане, изрядно потертая на сгибах и несколько потерявшая вид за время хранения в тайнике нашей с тётей избушки. На потертой странице значилось, что «Дарэна Погорельская и Мия Погорельская отдали в рост пятьдесят солов под пять процентов годовых».
Так как я находилась в стране, можно сказать, инкогнито, необходимо было спрятать выдававший меня артефакт в надежное место. А что может быть надежней подвала ростовщика, у них ведь самые крепкие двери и самые сложные замки.
Ростовщики несут личную ответственность за вверенное им имущество и поэтому система безопасности у них всегда по высшему разряду. К тому же мне, на первое время, все равно нужны деньги, я планировала забрать проценты и солов пять снять с вклада.
Вечернее солнце ещё припекало, но уже мягко и ненавязчиво. Ростовщик – мужчина в возрасте, с блестящей лысиной и тремя подбородками, дремал за стойкой, лениво отгоняя мешавшую ему муху пухлой пятерней. Увидев нас, он и глазом не повел, только неохотно буркнул:
– Девушки, вышивальная лавка напротив.
– Мы знаем, – громко ответила я, чтобы наверняка разбудить его, и положила на стол Ледяной Зуб и кольцо Кин-кая, – сколько стоит оставить на хранение артефакты?
– В свинцовой коробочке, чтобы нельзя было обнаружить? – уточнил оживившийся ростовщик, поправляя тесноватый сюртук.
– Да, пожалуйста. Только коробочек должно быть две.
– Двадцать лунов.
– Это за луну хранения? – опешила я.
– Инфляция, девушка, что сделаешь, – печально вздохнул пройдоха, изобразив крайнюю степень сочувствия. Его холеная физиономия с трудом справлялась с такой задачей.
– Я ничего делать не буду, через дорогу еще ростовщик есть, он наверняка больше пяти не возьмет… – торговаться в этом городе можно везде, и мне это положительно нравилось. – Ещё у вас мой вклад и я, пожалуй, заберу все свои пятьдесят солов, чтобы уж с одним человеком работать…
– Э… Вы про Сетнака? – мгновенно взбодрился мужичок. – Да что вы, девушка, у него же система защиты такая, что любой начинающий воришка в подвалы пролезет! А у меня хранилище добротно сделано, если только регулярная армия с землей сравняет, но и то не факт, что двери открыть смогут… Там даже сигнализацию недавно поставили. Четыре собаки на территории, да еще профессиональная охрана круглосуточно! А у Сетнака – одна брехливая собака без зубов и сторожа – сын с зятем… – он задумался, чем еще поразить мое воображение, и выдал, – А еще, у меня вклады застрахованы! Сам Бахтар Ланорский крыш… ой, то есть, страхует!
– Зато Сетнак не просит по двадцать лунов за хранение, – упрямо стояла я на своем.
– Двадцать? Кто сказал «двадцать»? Вам послышалось! Семь, пусть мои дети голодными останутся.
На том и сошлись. Обезопасив артефакты и разжившись деньгами, мы с Дасмой пошли-таки на ярмарку, где я сразу прилипла к лотку с книгами. У скучающего продавца нашлась книга «Механика магического действа», о которой я давно мечтала, и недавно вышедшая из королевской типографии «Молекулярная магия». Ещё я прихватила старенькую, но актуальную брошюру «Некоторые аспекты психоэнергетического целительства».
Оставив у книжника полтора сола – целое состояние (книги – удовольствие недешевое!), мы с Дасмой переместились в ряды с готовой одеждой и тканями. Слегка прибарахлились, набрали сладостей и отправились через площадь обратно в Резиденцию.
Тут-то я и заметила некую странность. Нищие ко мне не приставали, а подозрительные и совершенно не подозрительные (как самая опасная категория из всех) граждане обходили меня стороной. Обнаружив такое дело, я повесила кошелек небрежно, нарочито показывая свою безалаберность.
Оценив мой маневр, один юркий босяк с перекрестка двух главных и самых многолюдных улиц улыбнулся во весь беззубый рот и, вежливо приподняв пыльную расплющенную шляпу, поклонился чуть ли не до земли, явно подражая изысканным манерам аристократов:
– День добрый, госпожа ведьма!
Ах, вот оно что! Я расхохоталась.
– И Вам незлого дня. Амису привет!
Бродяга помахал мне рукой и скрылся в подворотне, сверкая босыми грязными пятками.
Наткнувшись на недоуменный взгляд Дасмы, я с энтузиазмом поведала о знакомстве с представителем местной воровской братии. Глаза моей подруги прямо-таки на лоб вылезли.
– Мия! Амис – король воров Тилисска, за его поимку с поличным обещана награда в сто золотых, – и она ткнула пальцем в потрепанный ветром и дождем пергамент с королевской печатью, пришпиленный прямо к фонарному столбу. На нем красовалась сомнительной художественной ценности, но вполне узнаваемая физиономия моего давешнего знакомого, а под рисунком огромными буквами надпись: «Награда – 100 золотых!».
– Неизвестно, у кого в этом городе больше власти – у Стайлов или у твоего знакомого, – продолжила назидательную мысль Дасма, – и он тебе должен?!! Невероятно!
– Сто солов?! – задумчиво протянула я, разглядывая выцветший рисунок. – Надеюсь, его слово стоит дороже, не хотелось бы продешевить. Если он такой известный тип, зачем лично кошельки режет, ему же должны все воры проценты платить.
– У него своя школа, – со знанием дела пояснила подруга, – видно, проводил, так сказать, практические занятия.
– Ага, на тему «Как договориться с ведьмой», – захихикала я, – ох, и везет же мне на монархов – то принц, то король воров!
– Подобное к подобному, – глубокомысленно изрекла подруга, когда мы сворачивали с центральной улицы во дворы, срезая путь до Резиденции втрое.